— А давайте их в Мортленд переправим, — предложил Антонин, — там тихо, спокойно. Брат Саймон и Гермиона присмотрят. А так как у нас там все время кто-нибудь то появляется, то исчезает, то на еще пару детей никто и внимания не обратит.
— Выследят, — вздохнул Дикон.
— Значит, надо послать возможных лазутчиков по ложному следу, — сказал Люциус. — Например, пусть из Тауэра ночью выедет небольшой, но вооруженный до зубов отряд, сопровождающий крытые носилки. И со всей возможной скоростью отправится в порт. Можно и гонца в Бургундию послать. Письмо может быть любым, главное, его через канцелярию не проводить. И пусть ищут принцев за Каналом. А в Мортленд их и Тирли способна перенести. Брат Саймон им и внешность немного изменить может, чтобы вопросов не возникло. А Гермиона уже с испуганным и забитым Томом сумела справиться — разберется и с маленькими Вудвиллами. А принцессы могут и при матери побыть, чтобы она не истерила.
Дикон некоторое время размышлял, явно прикидывая варианты, а потом кивнул. Да, это была хорошая идея, а если провести пару ритуалов, то и поиск по крови ничего не даст.
— Я бы оставил старшего принца при матери, — сказал Рабастан, — как бы там ни было, лучше, если он умрет рядом с ней, а не с кем-то, кто хоть как-то связан с Вашим Величеством. Только охрану стоит усилить. А Ричарда Шрусбери отправить в Мортленд, пустив врагов по ложному следу.
— Так будет лучше, — согласился Дикон, — жаль ребенка, но слухи нам ни к чему. И пусть его мать сама видит, что она натворила. А вы организуете ложный след.
Все было проделано в тот же день. Не знаю, попытается ли поднять мятеж Бекингем, вроде бы он переругался с Ричардом именно из-за исчезновения принцев из Тауэра, но пока нужно было готовиться к отъезду. Бр-р-р-р… Официоз. Двор, эскорт, толпа. Не люблю, если не сказать грубее. Но кто-то должен охранять Энн, быть рядом с Диконом и лечить страждущих вместе с Диком. Это моя работа. А теперь еще и хорошо оплачиваемая. Хм… Придумаю, на что потратить денежки, обязательно придумаю. Тряпки и украшения у меня и так есть, а вот что-нибудь этакое… Посмотрим. Есть у меня несколько идей. Всех припашу.
Я привыкла передвигаться по стране вместе с Диконом, который пугал окружающих скоростью своих перемещений. С королевским двором такой финт не проходил. Энн злорадно хихикала над моей несчастной физиономией, сидя в носилках.
— Забирайся ко мне, поболтаем. Не мучайся на жаре.
— Меня укачивает, — ответила я, — ты же знаешь, а поболтать и так можно. Что ты думаешь о моей идее?
— Это интересно. Ты правда думаешь, что мы можем создавать такие платья, которым будут подражать при других дворах Европы?
— А чем мы хуже бургундцев или французов? — я все-таки спешилась и забралась в носилки к Энн. — Да даже если нам не будут подражать, почему мы должны это делать? Пусть будет английская мода. А то придумают какую-нибудь гадость, в которой невозможно будет ходить. Те же эннены у нас намного удобнее бургундских, в которых в комнату только что не на карачках входить надо.
— Для тебя главное — удобство, я помню, — Энн лакомилась грушами, и я присоединилась к ней.
— А для тебя нет? — спросила я. — Всегда можно придумать фасон, чтобы и удобно было, и фигуру выгодно показать. Подчеркнуть все, что надо, что не надо — прикрыть. И с цветами то же самое, и с тканями. И на голову надеть что-нибудь попроще, но элегантное, чтобы в ветреную погоду можно было из дома выходить без риска, что тебя унесет. И при быстрой скачке с головы не слетало.
— Отбери шляпу у Дикона, тебе точно пойдет, — тихо сказала Энн.
— Не отдаст! — так же тихо ответила я.
И мы расхохотались. Сидящая тут же Кэтрин присоединилась к нам.
— Будете дразниться, — пригрозила я, — расскажу, как делают шелк, и испорчу вам аппетит.
— И как его делают? — тут же спросила Энн.
— Его выделяют гусеницы, — злорадно выдала я, — они в эти нити заматываются. А потом коконы опускают в кипяток, разматывают и прядут. И ткут — шелк, бархат.
— Фу! — прокомментировала Энн. — Но я все равно буду есть груши. Ты мне аппетит не портишь.
— Правда? — спросила Кэтрин. — Так и есть?