Ричард медленно кивнул. А все-таки интересно, что у них там случилось?
Уехали они через час с очередной корзиной зелени и овощей. И с единственной белой розой, которую Невилл тщательно упаковал, чтобы она доехала до Миддлхэма. За овощи Ричард заплатил.
— Они теперь так и повадятся? — спросила Гермиона.
— Угу, — сказала я, — еще и охота запланирована.
— Я бы от такой тещи тоже к кабанам сбежал, — покрутил головой Драко.
Подробности скандала в благородном семействе мы частично узнали сейчас, а полностью, со всеми подробностями, потом. Да, уж, иногда исполнительность и желание сделать все как лучше — зло.
Сперва Невилл подставился с овощами, а гонец не нашел ничего умнее, как отнести корзину прямо в покои Энн. И служанка эту корзину затащила прямо в спальню.
Думаю, свою роль сыграло наше феерическое появление. И то, как Ричард заставил всех бегать, выполняя наши поручения. Вот они и это тоже выполнили.
Проснувшаяся Энн обнаружила рядом с кроватью корзину, и как всякая нормальная женщина сунула туда нос. А заглянувшая в комнату графиня обнаружила собственную дочь, алчно пожирающую редис и огурчики вперемежку с луком, сельдереем и свежей капустой с морковкой. На вопрос, откуда все это взялось, ей ответили, что доставлено из Мортленда с наилучшими пожеланиями.
Отдавать вкуснятину Энн не собиралась. Видимо, ей очень требовались витамины. А может одурела от запаха свежей зелени. Призванный на помощь Ричард сперва офонарел от вида собственной жены, набивающей рот шпинатом вперемежку с базиликом и сжимающей в кулаке надкусанный огурец, потом попробовал утихомирить тещу. Сам-то он не верил, что мы хотим отравить Энн. Тем более что это был совершенно идиотский способ.
Под шумок Энн прикончила остаточки и завалилась обратно в кровать с довольным сытым урчанием. Обгрызенная морковка оказалась единственной добычей графини. Ричард пообещал разобраться и выяснить все. Графиня последовала за ним.
— Во дают! — прокомментировал Сириус. — И как он только все это терпит? Я бы сбежал куда подальше, пусть сами разбираются. Не зря говорят, что жениться надо на сироте. Не, у других-то все нормально бывает, но эта тетка…
— С этой теткой надо держать ухо востро, — пробормотала я.
И смех, и грех, конечно. И не знаешь, кого больше жалко: Энн или Ричарда. Но действительно, сам себе устроил райскую жизнь. Добрые дела наказуемы.
Через три дня гонец доставил корзиночку с тремя плодами граната. Не скрою, это было приятно. А вот Снейп почему-то нахмурился. Уж не знаю, что он задумал, или что пришло ему в голову, мне было не до того. На следующий день была запланирована охота на кабанов с участием герцога. А гранаты с удовольствием попробовали все. Шкурки, очистки и косточки уволок Снейп.
Хагрид, кстати, проблем не доставлял. Может быть, пока. Только храпел громко. Но если плотно закрывать двери, то не мешал.
Охотники прибыли с раннего утра, перекусили и двинули на болото. Ричард взял с собой только двоих сопровождающих, полностью положившись на нас. Это было приятно, но от такого доверия у меня холодок по спине пробежал.
— Ждите с добычей! — помахал нам Гарри.
С ними, разумеется, ничего не случилось. Они вернулись страшно грязные, усталые и жутко довольные. Три туши кабанов тащили на наспех сделанных волокушах.
Потом они долго отмывались в бочках, обсуждали охоту. Извели половину запасов мыла.
— Барбара, разотри мне спину, — попросил Дикон, — пожалуйста.
— Болит? — встревожилась я.
— Нет, но устал.
Все-таки я чертовски наивна.
Он скинул чистую рубашку и завалился на мою кровать. Я достала масло.
— Тебе запах миндаля нравится? — спросила я.
— Да.
Я щедро намазала ему спину, стараясь, впрочем, не испачкать простыню. Смазала руки и начала разминать ему плечи.
Все-таки жизнь на свежем воздухе, здоровая еда и постоянные физические упражнения творят чудеса. На такую мускулатуру и посмотреть приятно. А уж потрогать…
— Ох, как хорошо! — пробормотал Дикон в подушку.
— Смотри, не засни, — ответила я.
Он дышал все тяжелее.
Я в последний раз прошлась вдоль позвоночника.
— Все! Вставай. Там и ужин готов.
Он резко перевернулся на спину и схватил меня за руки. Мама, дорогая! Я нервно сглотнула. Из-за расширившихся зрачков его глаза казались почти черными. На щеках горел лихорадочный румянец, губы были пунцовыми. Я невольно скользнула взглядом по его телу, и мне стало нехорошо. Настолько возбужденным я его еще не видела. Да что я там видела-то, на самом деле.