— Мне сказали, что он проспит еще очень долго, — шепотом сказал он.
— Да, — кивнула я, — тебе что-то нужно?
— Пойдем, я не хочу его будить, — сказал он, — это важно.
Я провела его в солярий. Уже темнело, пришлось зажечь свечи.
— Вряд ли где-нибудь еще удастся поговорить, — сказала я, — я тебя слушаю.
Он кивнул. Я убрала вышивку с подоконной лавки и уселась. Места хватало для двоих, но Ричард остался стоять.
— Я понимаю, что был не прав, — медленно начал он, — но мне сложно разобраться. Ты не ведьма, к тебе подошел единорог, я сам это видел. И ты не причиняешь вреда. Но в тебе есть некая Сила. Эта Сила есть и в Дике. Что в нем от меня?
— Не только внешность и характер, — ответила я, — эта Сила была бы намного меньшей, если бы его отцом был кто-то другой. У тебя ведь есть в предках фея Мелюзина, вот ее кровь и сказалась.
— Я думал, что это легенда, — проговорил он, — как Мерлин и Моргана.
— Единороги тоже легенда, — заметила я, — а ты их только что видел.
— А другие дети? — спросил он.
— Они сами будут обычными людьми, — ответила я, — у их детей есть возможность получить какой-нибудь Дар, если они сойдутся с магами или кем-то вроде меня. Но я не советую специально искать для них такую пару. Дар может стать и проклятьем.
Он еще раз кивнул.
— Твои люди очень умные, — заметил он, — даже в королевском Совете таких мало. Тебе повезло.
— Они мои друзья, — ответила я. — Уверена, они и тебе не откажут в помощи и совете. Если ты не будешь их принуждать и ломать об колено.
Его ноздри дрогнули.
— Ты считаешь меня таким? — спросил он.
— А ты другой?
Он вплотную подошел ко мне. Пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в лицо. Он снял покрывало с моих волос. Косы тяжело упали на плечи. Жесткие мозоли царапнули мне кожу, когда Дикон обхватил ладонями лицо.
— Я хочу быть другим с тобой, — выдохнул он, — но ты мне этого не позволяешь.
— Ты хочешь играть кого-то другого? — спросила я. — Или быть настоящим?
Он склонился к моим губам. Поцелуй был нежным и таким чувственным…
— Кто научил тебя так целоваться? — шепнула я ему на ухо, когда он оторвался от меня.
Он уткнулся мне в плечо и рассмеялся.
— Ты невозможна!
— Я ведь тебя выгнала, — напомнила я, — и совсем рядом спит Энн.
Он отпустил меня и сел рядом.
— Я люблю Энн, — сказал он, — но я люблю и тебя. Это неправильно, я знаю, но она — сама нежность и свет. А ты… как крепкое вино, от которого невозможно оторваться.
— Ей больно от этого, — сказала я, — ты и так постоянно напоминаешь ей о своих женщинах.
— Мать Кэтрин и Джона умерла, — ответил он, — а ты… Без тебя и Дика и Энн могла умереть, я знаю. И она это знает. И ей нравится Дик. Она даже сказала, что хочет, чтобы Нэд был таким же. Я не буду забирать Дика и сделаю все, чтобы до него никто не смог добраться. Отец Джон согласился не писать отчет для епископа. Он даже сказал, что рад, что в свое время не уговорил тебя уйти в монастырь, ведь тогда не было бы Дика.
— Спасибо, — сказала я, — жалко только, что ему пришлось все это перенести.
— Это не Энн, — сказал Ричард.
— А кто? — спросила я. — Нянька? Или графиня? Но зачем?
— Джон сказал, что они поругались с Диком, — ответил Ричард, — но он не знает, кто выпорол Дика. Его увели.
— Дикон, — тихо сказала я, — знаешь, мне говорили, что у детей магов, если они сильно напуганы или злятся, может получиться наказать своих обидчиков. Дик целитель, но его никогда никто не порол. Ему всегда объясняли, что правильно, а что нет. Я не хочу никого обвинять голословно, но если тот, кто причинил Дику боль, знал об этой особенности, то он мог сделать это специально. Только представь, что того, кто выпорол ребенка, отбросило и ударило о стену. Или случилось еще что-то. Разве не начали бы кричать о происках нечистой силы?
— Ты думаешь, это сделали нарочно? — спросил он.
— Могли, — ответила я. — К счастью, Дик всего лишь сумел удрать из замка и позвать меня на помощь, но все могло быть намного хуже.
Он вздрогнул.
— Я бы этого не допустил.
— И стали бы орать уже о том, что у тебя сын-колдун, рожденный от ведьмы. И что ты покровительствуешь колдунам. Началось бы следствие, нам бы даже того оборотня вспомнили. У тебя есть враги, Дикон. Даже самая ничтожная тварь может извернуться и укусить. И ударить по самому слабому месту — по ребенку.
Некоторое время мы сидели молча. Было слышно только потрескивание свечей.
— Уже поздно, — наконец сказала я, — понятия не имею, где тебя устроить. Разве что сюда принести овчины и тюфяк. Согласен ночевать среди прялок и вышивок?
Он тихо рассмеялся.
— Смотри, не запутайся в нитках, — усмехнулась я.