— В этом и была ваша ошибка, — проговорил Люциус. — Если ты не сам организовал пророчество, то не стоит подстраивать его под себя. Когда выяснилось, что братья Плантагенеты этими солнцами не являются, вы решили, что речь идет об их детях? А король показался самым подходящим кандидатом?
— У меня бы на всех хватило дочерей, — оскалилась Жакетта, — но тут вмешался Уорик со своими… Эдвард мог принудить Глостера жениться на ком-нибудь из моих. Это Джордж плевался и говорил, что моя Лиз гонялась за его братом с кинжалом по лесу, чтобы заставить на себе жениться.
— Подругу Ричарда тоже вы отравили? — спросила я, с трудом сдерживая омерзение.
— Нет, это не я, — ответила Жакетта, — но не думай, что тебе удастся от меня избавиться. Или твой сын лечит меня, или я сумею сделать так, что твой любовник тебя возненавидит.
— Только попробуй! — я шагнула вперед. — Что, мало напортила? Если ты, мразь, тронешь моего ребенка или любого другого из детей, или Энн с Ричардом, то, клянусь всем, что для меня свято, вся Англия будет знать, что король Эдвард двоеженец. И что все его дети ублюдки. Может твою дочь и короновали, но ее дети ничто. Об этом будут кричать на всех перекрестках.
— А еще можно и про приворот добавить, — напомнил Драко.
Лицо Жакетты посерело.
— Откуда… — пробормотала она, — откуда … нет, никто не знает…
— Уходи! — крикнула я. — Убирайся!
Она подняла на меня безумные глаза.
— Будь ты…
— Силенцио! — взмахнул палочкой Люциус. — Уважаемая, вы полегче с проклятьями-то. А то как бы не аукнулось.
— Твои слова тебе в спину, — тихо сказала я.
Она уходила, сгорбившись…
— Ох! — выдохнула я.
Грейнджер трясло. Мне казалось, что ее сейчас вырвет.
— Мерзость! Какая же мерзость! — бормотала она. — Она пила кровь Энн! И пришла за Диком… За маленьким мальчиком! Неужели она думала, что мы его отдадим? И что, она и у него хотела кровь брать?
Тут ее все-таки вывернуло, и она бросилась в кусты.
— По-моему, — проговорил Люциус, — нам всем не мешает выпить. Саймон, тащи свою настойку.
Гермиона вернулась к нам и тоже хватила приличную порцию «лекарства». Сириус смотрел на нас квадратными глазами. Дик моментально забрался ко мне на колени. Шелтона не было, он ушел к своей зазнобе, а Хагрид был в лесу.
— А мне еще герцог не нравился, — прошептала Грейнджер.
— Ричард Глостер? — переспросил Драко. — Да он само очарование на общем фоне. За овощи, теплицу и мыло платит, с нас клятву взял, но особо не припахивает. Прислушивается к нашим словам, готов к сотрудничеству. А теперь представь на его месте эту фурию или еще кого. Пахали бы без продыху, а она бы только покрикивала. У нее достаточно власти, чтобы всем веселую жизнь устроить. Только сейчас приперло. А Барбара ее здорово напугала. Она же не может представить, что мы знаем позорную тайну короля потому, что в некотором роде из будущего. В некотором, потому что мы его меняем.
— За эту тайну Кларенс жизнью заплатил, — напомнила я, — последнее средство на самом деле.
Гермиона тяжело вздохнула. Я прекрасно понимала, что ее коробит. Ричард действовал в открытую и всегда был готов отвечать за свои поступки и платить по счетам, но это не отменяло того, что он с рождения привык к своей исключительности. Мне тоже было непросто принять какие-то вещи, но у бедной Гермионы, взращенной в толерантном обществе с демократическими ценностями, шаблоны продолжали трещать. Как она умудрилась прожить в таком вакууме? И в мире обычных людей хватало того, что ее так шокирует, а она еще и среди волшебников пожила. Или дело было именно в этой непосредственности и непринужденности, с которой действовал Ричард? В будущем не было принято называть вещи своими именами. Так это ханжество, только и всего.
Как бы Жакетта не решила все-таки ударить напоследок, ей-то терять нечего. Еще натравит дочурку с зятем. Хотя может и побояться, я ведь знала ее позорную тайну. А родство королевы Англии с упырем из болота — это вам не двоеженство. Проблема же с принцами и принцессами решалась специальным актом парламента.
Все-таки Дикон прав, решая свои дела с максимальной открытостью. Разведешь секреты на ровном месте и думай потом, когда и какой рванет.
Но все равно было жутковато. Скорее бы королевское семейство убралось из Миддлхэма, без них намного спокойнее. Да и безопаснее, чего уж скрывать.
Гарри тяжело вздохнул.
— Я так понимаю, — сказал он, — что если есть какие-то тормоза в виде религии, кодекса чести и тому подобного, то мы получаем Ричарда Глостера, а если ничего такого нет, то кого-то вроде этой мегеры или Маргарет Бьюфорт. Осознание своей исключительности и особых прав есть, а тормозов нет. Видят цель — не видят препятствий. Точнее — не замечают ни законов, ни живых людей, прут напролом.