Объяснения по гороскопам давал Люциус. Дикон внимательно слушал, иногда задавая вопросы.
— Три Солнца Йорков? — переспросил он. — Мои сыновья?
— Они идеально дополняют друг друга, — пояснил Люциус, — и вместе смогут достичь многого. Разум, Сила и Душа. Нельзя сказать, кто из них важнее, ведь должна соблюдаться гармония. Но любой из этих детей является источником благополучия и могущества семьи. А если их соединить дружбой и единой идеей, то им никто и ничто не сможет противостоять. Их нельзя разлучать, но это не значит, что они должны постоянно находиться рядом. Нет, достаточно будет просто почаще встречаться. И Боже упаси, милорд, пытаться навязывать им дружбу. Все должно произойти само собой.
— Моя мать считает, что это мы с братьями Три Солнца, — заметил Ричард, — но в моем гороскопе ничего подобного нет. А в гороскопе моих братьев?
— Милорд, — почтительно проговорил Люциус, — вы сами дали нам разрешение сделать гороскоп для вас и миледи. Мы не посмели делать расчеты на герцога Кларенса и Его Величество.
Дикон кивнул. Да уж, гороскоп на короля — дело государственное.
— А вы, миледи, неоднократно подвергались опасности, — придвинул другой свиток Люциус, — но теперь все выправится, особенно здоровье.
Энн кивнула.
— А Барбара? — спросил Дикон. — Она здесь есть?
— Вот, ваша светлость, — на стол лег еще один свиток. — С ней сложнее, не все данные есть, но она присутствует на вашей карте. И у миледи. Причем у миледи она поддержка, а у вас — Темная Луна. То, чего мы не осознаем, в чем не отдаем себе отчета.
— День и ночь? — переспросил Ричард.
— Да, милорд, — ответил Малфой.
Наших русских Снейп сумел отбить, пообещав как следует наставить их в вере, а вот про визит Жакетты пришлось рассказывать мне. Я провожала гостей. Лошади шли шагом, свита отстала.
— Ты хотела что-то сказать? — просил Дикон.
— Да, — ответила я, — ты знаешь, что к нам приезжала мать королевы?
— Она уезжала один раз, — сказала Энн, — но не сказала куда.
— Она была здесь, — ответила я, — требовала Дика.
— Зачем? — спросил Дикон.
— Она умирает, — ответила я, — и хотела, чтобы он ее лечил. Требовала, угрожала, обещала дать мне много золота.
— Ты отказалась? — спросил Дикон. — Но ведь ты всех лечишь?
— Не всех, — ответила я, — это она подстроила так, что меня не выпустили из замка. Как она сказала, чтобы поговорить со мной потом.
Дикона передернуло.
— И дело не только в этом, — продолжала я, — мне тяжело об этом говорить, но она рассказала жуткие вещи. Кричала, что я зря доверяю магам, что они поступят со мной, как поступили с ней. Но мои друзья дали мне клятву не вредить, а она просто попалась. И выкричала все.
— Расскажи, — тихо попросила Энн.
— У нее есть некоторые способности, — медленно начала я, — к тому же она из очень знатного рода. Она думала, что ей позволено намного больше, чем обычным людям, за что и поплатилась. Это ее слова. Как оказалось, местный упырь был родственником ее покойного мужа. Упырями становятся маги, которые высасывают из других людей магию и жизнь. Они уже не могут без этого. Этот упырь помог камердинеру Вудвиллу приворожить вдову герцога Бедфорда, но потом помогал и ей. Она стала вхожа к королю Генри и его жене, получила хорошее содержание, а когда все это кончилось, решила попытать счастье снова.
— С моим братом? — горько выговорил Дикон.
— Да, — вздохнула я. — Понимаешь, маги — они тоже люди. Но колдовать просто так нельзя, дар имеет свои ограничения. Помнишь единорогов? Чудесное порождение света, они даруют благословение. Если единорог добровольно подойдет к человеку и даст ему немного крови, то это будет величайшее лекарство. Но только в этом случае. А если человек причинит чудесному созданию боль или даже убьет его, то кровь будет нести в себе проклятье. Человек, выпивший ее, исцелится, но сама его душа будет проклята. То же самое с человеческой кровью. Особенно с кровью детей и невинных девушек и юношей. Иногда и она нужна, но, данная добровольно, она исцеляет, а взятая насильно или обманом — убивает душу, исцеляя тело. Маги знают об этом и не переступают грань, но всегда найдется тот, кто решит, что сиюминутная выгода важнее того, что будет потом. Это произошло и с Маубентроем, и с Жакеттой. Она рассудила, что Три Солнца имеют отношение только к Эдварду, который стал королем. Раз сам не Солнце, значит, речь идет о детях. И решила прибрать к рукам такой источник. Маубентрой помог ей приворожить короля к Элизабет. Он ведь мог жениться на любой из сестер, если ему было нужно родство с Лузиньянами.
— Но речь шла о детях, поэтому выбор пал на ту, что уже родила двоих сыновей, — медленно проговорил Дикон, — понимаю. Сперва рождались девочки. Принц родился три года назад, и на него можно было составить гороскоп.