Выбрать главу

экзамене, и ты просишь, чтобы я его принял.

Толик помотал головой.

– Но он же твои профильные экзамены сдал на

«пять», – не унимался Толик. – Выучить русский

язык у него будет возможность. Еще, ты почему не

учитываешь, что для него русский язык все равно,

что иностранный. Хочу спросить тебя: а ты знаешь

хотя бы одно слово по-лезгински? Нет. А хочешь,

чтобы этот молодой человек знал русский язык наравне с русскими. Это ненормально. Я пожалуюсь

на тебя, если ты его не примешь.

Гаджи молча сидел, пялясь то на одного, то на

другого и слушая перепалку двух друзей из-за него.

– Это не я придумал, Толик, – как мог отстаивал свою точку зрения ректор. – Есть правила и

законы.

– Кроме твоих правил, есть еще человеческие

правила, Николай Петрович, – продолжал убеждать Толик. – Человек приехал за тысячи километров, чтобы учиться и стать достойным гражданином своей страны, республики, а ты мне в зубы про

какие-то правила. Я не сомневаюсь, что он станет

твоим лучшим студентом.

– Не могу, – ответил ректор. – Не мо-гу.

Толик с минуту молчал, постепенно меняя выражение лица на суровое. Он повысил голос:

– А я мог защитить тебя от вражеских пуль

грудью, товарищ командир, – он постучал ребром

кулака по столу. В нем просыпалась сила воина,

которой он пока не пользовался. – До сих пор несу

память о тебе в ноге, – он поднял ногу и сдвинул

64

края брюк. На мышце ноги был виден изрезанный

шрамами комок с синим оттенком. – Эта пуля –

одна из тех, что попали в меня, когда грудью защищал тебя, товарищ командир, а ты. – Он встал. –

Пошли, Гаджи, – срывающим голосом проговорил

он. – Извини, братец, я не смог помочь тебе, хотя

обещал.

Случайно появившаяся надежда Гаджи не успела укрепиться в сознании и умерла. Они не успели

дойти до дверей, как сзади услышали голос ректора:

– Подождите!

Гости остановились и одновременно повернули

головы назад. Ректор нажимал на кнопку в столе,

чтобы вызвать секретаршу.

– Кто он тебе? – спросил ректор, все еще колеблясь с решением.

Толик сократил расстояние, приближаясь к столу. Прежде чем ответить, он сделал такой вздох и

движение руками, что ректор понял – могут прозвучать слова более глубокого гражданского смысла и воинского пафоса, и он поторопился:

– Как ваша фамилия, юноша?

– Джабраилов, – быстро ответил Гаджи, вновь

обретая оптимизм.

Через минуту молодая женщина подала ректору экзаменационную работу Гаджи. В кабинете

стояла гробовая тишина. Толик уже не сомневался в том, что у них получится и подмигнул Гаджи.

Ректор взял карандаш со стола и сделал несколько

росчерков, затем поднял взгляд на председателя

экзаменационной комиссии.

– Вы проверяли, Нина Васильевна?

– Да, – тихим голосом подтвердила преподаватель.

– Смотрите сюда, – ректор наставил карандаш

на текст. – эти знаки препинания повторяются, и

если сгруппировать их, то ошибки уменьшатся

вдвое. Правильно?

65

Нина Васильевна стояла в нерешительности,

уставив глаза на текст.

– Да, можно, конечно, – наконец согласно кивнула она, затем перевела взгляд на Гаджи, изучая

его кавказскую внешность, чтобы дать согласие на

поблажку, не задевая свою репутацию. – Можно,

Николай Васильевич.

Толик издал вздох облегчения. Гаджи не верил

собственным глазам и ушам, тому, что происходило в кабинете ректора.

– Тогда я Вас попрошу исправить оценку и принять его в институт.

Нина Васильевна застыла.

– Вы имеете в виду, если он пройдет по конкурсу? – в сомнениях спросила она.

– Нет. Принимайте его вне конкурса, – решительно заявил ректор, затем посмотрел сначала на

Толика, потом на Гаджи. – Надеюсь, вы не подведете меня, молодой человек.

– Нет, – ответил Гаджи, полный чувств благодарности к людям, которых он не знал ранее. – У

него появилось ощущение единой семьи и глубокая ответственность перед ними на годы вперед.

Работа инженером

На стол начальника «Дагэнерго» легла бумага