Она стояла, приложив одну руку к столу в нерешительности. В другой руке она держала листок
бумаги с заявлением и ручку. Классический овал
лица и со вкусом нанесенные пикантные краски
придавали ей изящность.
В аквариуме, расположенном возле окна, рыбы
вертелись, виляя хвостами и прильнув губами к
стеклу, которое создавало предательскую видимость свободы. Даже кислородные пузыри казались предательскими. «Какая может быть любовь к
существам, которых ты загнал в неволю», – успела
подумать Галя. Сейчас у нее не было времени думать об этой абсурдной связи.
– Видите ли, Петр Михайлович, – начала Галя
стесненным голосом. – я хотела у вас попросить
комбайн…
Директор начал мотать головой.
– Увы! К сожалению, не могу помочь, – с таким
же довольным выражением на лице произнес директор, – у нас все комбайны задействованы. Мне
лично как-то неудобно отказывать вам. Если бы
92
что-нибудь другое, личное… вы же знаете, как я
относился к вашему мужу…
– Не надо об этом.
Галина, выйдя из кабинета в приемную, демонстративно в клочья порвала заявление и бросила в
урну. Затем, взглянув на оставшуюся в руке ручку,
попыталась сломать ее, но, не сумев, скрутила ее
несколько раз и бросила вслед за бумагой.
Секретарша округлила глаза:
– Что с вами?
Галя втянула воздух сквозь зубы.
– Борюсь с яростью, – выдавила она, выдвинув
челюсть вперед, затем громко постукивая каблуками, покинула контору. На выходе на чугунной
решетчатой плите сломала каблук новых туфлей.
На следующий день она получила звонок от
Юры Смирнова, который оказывал транспортные
услуги.
– Хорошо, – заверил он сочувственно, – я завтра
же приеду, посмотрю на урожай и примем решение. Ты, главное, не переживай – я все сделаю. Ты
же не чужая.
Галя успокоилась и вдохнула в легкие воздуха
столько, сколько смогла.
На следующий день Смирнов осмотрел поле и
замолк. Он сник и долго молчал, прежде чем начал оправдательную триаду.
– Не получится, – коротко и напрямую произнес он, – поле кривое, то есть бугристое. У меня
старые комбайны и боюсь, что не справятся.
Галя растерялась и разозлилась – хорошо, что в
руке ничего не оказалось. В ее глазах золотистое хлебное поле, радующееся солнцу и ветру, потемнело.
Спрятав свою гордость, Галя позвонила закадычному другу мужа Олегу из района, успешному
фермеру, у которого было много новых комбайнов.
– Хорошо, – сказал Олег. – завтра утром я дам
тебе четыре комбайна и за один день они покосят
93
все поле. – Только, смотри, я их посылаю в семь,
так как до вас почти двадцать километров. Встречаешь их в восемь утра и все организовываешь, хорошо? А то послезавтра они уходят в другой район.
У Гали наконец отлегло от сердца. Слава богу,
есть добрые люди на свете. Она рано легла спать,
но сон не шел. Будильник зазвенел в семь утра. Она
наливала кофе в чашку, когда услышала гул. У нее
сердце екнуло. Когда она сдвинула шторку, она
ужаснулась: дождь лил как из ведра.
– Сережа! – растерянно крикнула она, потеряв самообладание. Она выронила из рук чашку с
кофе, и она разбилась.
– Что, мама? – Сережа смотрел на маму со стесненным сердцем. Сурово сжатые губы изменили ее
внешность.
– Это что?
Сын растерялся и странно посмотрел на маму,
все ли в порядке.
– Дождь, – сказал он без эмоций. Потом, подумав, опустил голову. «Природа ни у кого не спрашивает, как ей поступать», – про себя подумал
Сергей.
Через два дня поиски комбайна привели Галину
в соседний приватизированный колхоз. Она зашла
в гараж, где в полном зале исполнительный директор вел утренний наряд. Когда он увидел Галину,
его голос начал затухать и вскоре он замолк совсем.
– Кто вы? – выскочило у него бессознательно, он скользнул взглядом по красивым чертам ее
лица, – вы не меня ищете?
Все оглянулись.
Галя покраснела, подумав, что опять нарвалась
на бабника.
– Я хотела, – начала Галя выдавливать из себя