Когда он нагнулся к воде, его вновь затошнило и он
рыгнул туда. Потом, с секунду постояв с сожалением глядя на воду, выбрался наверх.
Пато, тридцати пяти лет, с круглым лицом и
широкими плечами, на бричке еще утром уехал за
провизией в село через перевал. Он купил десять
буханок хлеба, две упаковки сигарет, крупы и сахар. Он не забыл купить несколько бутылок левой
прохладненской водки из-под полы, потому что без
акциза водка намного дешевле, чем с акцизом, а содержание одно и тоже. На выходе недалеко от магазина старая бабуля в красной косынке торговала
соленьями, разложив их вокруг себя. Пато скользнувшим взглядом заметил хрен, который он обо-
118
жал больше всего на свете: он не мог есть ни мясо,
ни хинкали и ничего другого без него.
– Хороший хрен? – спросил Пато у бабули, слезая с брички.
– Отличный, – похвалила бабуля. – Попробуй,
сынок.
Пато снял с банки пластмассовую крышку, понюхал, пригубил и отдернулся, как от оголенного электрического провода, – настолько был сильный хрен.
– Отличный, – повторил Пато. «Я еще поиздеваюсь над кое-кем, – подумал Пато, имея в виду
Николая. – Я намочу кусок хлеба и неожиданно
запихну ему в рот вслед за водкой. Я покажу ему
сладкую жизнь».
Джамал с отарой овец через два часа был далеко от кошары, на склоне соседней горы. Жажда в
нем, по мере того как солнце поднималось ввысь,
становилась невыносимой. Его губы иссохли, тело
изнемогало от жажды. Он на секунду представил
полчища жаждущих войск, пересекающие неизвестные безводные чужие просторы, и как воины,
умирая от жажды, выпадают из рядов. «Мне легче, – успокаивал себя Джамал. – Я могу в крайнем
случае выйти на дорогу и попросить у водителей
проезжающих машин. Или под мост. Нет, под мост
не пойду: я туда рыгнул, черт возьми.
Джамал не мог больше терпеть и направил
овец в сторону моста. Он остановил две машины,
но воды у них не оказалось. Он сверху заглянул
под мост. Вода блестела, притягивая его как магнит. Но нет!
Солнце беспощадно жгло землю, траву. Овцы
толпились на лужайке возле дороги, учащенно
дыша и засунув головы друг под друга. Дорога, соединяющая две сопки, была пуста. У Джамала начиналась паника: ноги в сапогах горели, лицо жгло,
тело вспотело.
119
Через минуту на свое счастье Джамал увидел
спускающуюся с горы бричку Пато. «Мое спасение, – подумал он, облизнув иссохшие губы. – Ну,
быстрее же, – мысленно подхлестывал он Пато,
который полз как черепаха». Он задышал ровнее
оттого, что скоро он приложит к губам пластмассовую баклажку с холодной минеральной водой. «Я
люблю «Новотерскую» воду, но пойдет и другая», –
думал Джамал.
Когда Пато, скрипя колесами и дребезжа железяками, добрался до моста, Джамал вышел на
дорогу.
– Дай воды! – сказал он. – Я умираю.
Пато со смешком ответил:
– Нету.
У Джамала сердце забилось, как молот о наковальню, и он замер, настигнутый ударом судьбы.
– Но, если хочешь, у меня есть томатный сок, –
предложил Пато, лукаво улыбаясь.
Джамал оторопел.
– Давай хоть что-нибудь, – повелел он, сделав
шаг надежды навстречу бричке.
Пато протянул ему банку с красной жидкостью.
Джамал сорвал крышку с трехлитрового баллона, поднес его к губам и опрокинул жидкость в
горло. Пато замер, предвкушая трагическую сцену.
Все случилось в считанные секунды.
Джамал отбросил банку, которая разбилась на
дороге вдребезги, захрипел и упал.
– Воды! – хрипел Джамал. – Воды!
Пато, не ожидавший такого поворота, пришел
в ужас. Он спрыгнул с брички, прихватив с собой
ведро, и пустился под мост. При этом его кепка
упала, штаны сползли. Он, черпнув из лужи ведро
воды, быстро поднялся наверх, держа одной рукой
штаны. После нескольких огромных глотков Джамалу стало легче: он кашлял и отхаркивал.
Когда он пришел в себя, спросил:
120
– Ты где воду взял? – Он еле сидел, глаза слезились.
– Как где? – спросил Пато. – В луже под мостом.