Джон споткнулся и плюхнулся лицом прямо в ручей!
Вместо того чтобы встать на ноги, он уселся и остался сидеть, и с него капало.
Потом он принялся вопить и расшвыривать по сторонам камни со дна, хватать и с проклятиями выпускать из рук раков. Колокол в его голове звонил громче прежнего. А теперь под этот звон по воде перед ним чередой поплыли тела. Тела, которых не могло быть, но которые были совсем как настоящие. Белые, как черви, они проплывали мимо, словно марионетки с обрезанными ниточками. И течение чуть поворачивало их головы, так что Джон мог видеть их лица, лица с фамильными чертами Эллиотов.
По-прежнему сидя в ручье, он разрыдался. Ему была так нужна помощь Сеси, но разве теперь она захочет помочь ему — после всех глупостей, которые он натворил, после того, как он поносил ее, ненавидел ее, после того, как угрожал ей и Семье?
Джон встал. Его била дрожь. Теперь ему оставалось только одно: поговорить с каждым членом Семьи в отдельности. Умолить их вступиться за него. Заставить их упросить Сеси вернуться домой, и как можно скорее.
Дверь похоронного бюро на Коурт-стрит распахнулась. Владелец, низенький усатый человечек с тонкими чуткими руками, посмотрел на посетителя. На лице его отразилось глубокое разочарование.
— А, это ты, дядя Джон…
— Байон, племянник, — обратился к нему Джон. После падения в ручей он был весь мокрый. — Мне нужна твоя помощь. Ты не видел Сеси?
— Не видел ли я Сеси? — переспросил Байон Эллиот.
Он склонился над мраморным столом, где лежало тело, которое он готовил к погребению. Он рассмеялся.
— Боже, не задавай таких вопросов! — фыркнул Байон. — Посмотри-ка на меня хорошенько. Ты знаешь, кто я?
Джон рассвирепел.
— Байон Эллиот, брат Сеси, кто же еще!
— Ошибаешься. — Владелец похоронного бюро покачал головой. — Я — кузен Ральф, мясник. Да, мясник! — Он постучал пальцем по своей голове. — Здесь, внутри, я — Ральф. Еще недавно я был в своей лавке — разделывал туши в холодильнике, как вдруг в меня ворвалась Сеси. Она позаимствовала мой разум — словно чашку сахара одолжила. И перенесла меня сюда, впихнула в тело Байона. Бедняга Байон! Ну и шуточки у нее!
— Так ты… Ты не Байон!
— Нет, э-э… Нет, дорогой дядя Джон. Наверное, Сеси перенесла Байона в мое тело. Ты понял, в чем соль шутки? Мы оба занимаемся тем, что разделываем мертвые туши. Вот она и поменяла нас местами. Подсунула вместо одного торговца мертвечиной другого! — Он затрясся от смеха. — Ох уж эта Сеси, ох уж эта маленькая проказница!
Он утер выступившие от хохота слезы и продолжил:
— Я тут стою добрых пять минут и не знаю, что делать. Ты в этом что-нибудь понимаешь? Подготовка тел к погребению — нетрудная штука. Не сложнее, чем нарубить бефстроганов. Байон, должно быть, будет в ярости. Его честное имя профессионала… Сеси наверняка позже вернет нас на свои места. Байон терпеть не может, когда над ним смеются.
Джон смешался.
— Даже вы с ним не можете управиться с Сеси?
— Господи, ну конечно нет. Она делает, что ей вздумается. Мы беспомощны.
Джон потерянно побрел к двери.
— Мне надо ее как-то найти, — пробубнил он. — Если она может сотворить такое с вами, только представь, как она помогла бы мне, если б захотела…
Колокола в его голове звонили все громче. Краем глаза Джон уловил какое-то движение. Он резко развернулся — и обомлел.
Из груди распростертого на мраморном столе тела торчал кедровый кол.
— Пока! — бросил владелец бюро захлопнувшейся двери.
Он слышал шаги Джона на улице. Шаги быстро удалялись.
Человек, который, шатаясь, ввалился в полицейский участок в пять часов вечера, едва держался на ногах. Говорить он мог только шепотом, и его постоянно рвало, будто он отравился. Он больше не был похож на дядю Джона. Колокола звонили все время, все время, и он видел, как за ним идут люди с кедровыми кольями в груди, но стоило ему обернуться, как мертвецы исчезали.
Шериф оторвался от чтения журнала, потер тыльной стороной похожей на клешню руки каштановые усы и поднялся из-за ветхого стола, ожидая, когда посетитель заговорит.
— Я пришел, чтобы донести на Семью, которая живет здесь, — прошептал дядя Джон. Глаза его оставались полузакрыты. — Эти нечестивцы живут под фальшивыми личинами.