К тому времени, когда Джек въехал в наш собственный двор, была уже темная ночь и пахло приближающимся дождем. Ба, усталая, тяжело спустилась с фургона и, не проронив ни слова, вошла в дом. Я осталась со Стейси, чтобы помочь ему завезти в сарай фургон, а также распрячь и накормить Джека. Я стояла в дверях сарая и держала фонарь, пока Стейси медленно отодвигал деревянную перекладину, которой закрывались эти двери.
– Кэсси, – сказал он тихим голосом, в котором слышалось сочувствие, – не сердись на Ба за то, что она сделала.
– Почему это? – Я очень разозлилась. – Она заставила меня извиниться перед этой уродкой Лилиан Джин, а за что, спрашивается?
Она сразу встала на сторону Симмзов, а меня даже не выслушала.
– Ох, Кэсси, а может, иначе она не могла? Может, она должна была так сделать?
– Должна была! – возвысила я голос уже до крика. – Ничего она не должна была! Она такая же взрослая, как мистер Симмз, и могла вступиться за меня. Я бы с ней так не поступила.
Стейси положил перекладину на землю и прислонился к стене сарая.
– Кэсси, есть вещи, которые ты еще не понимаешь…
– А ты понимаешь, ха! Думаешь, раз ты прошлым летом один ездил в Луизиану за папой, теперь ты уж все на свете понимаешь? Клянусь, чем хочешь, если бы там был папа, он никогда не заставил бы меня извиняться! Он бы меня уж точно выслушал.
Стейси вздохнул и широко распахнул двери сарая.
– Ну, папа… папа это другое дело. Ведь Ба не папа, и ты не должна думать…
Но тут голос его осекся и он стал пристально вглядываться в темноту сарая. Вдруг он закричал:
– Кэсси, дай фонарь! Живей!
И не успела я что-то возразить, он выхватил из моих рук фонарь и осветил сарай.
– Ого, что это делает «пакард» мистера Грэйнджера в нашем сарае? – изумилась я, когда фонарь осветил серебряное покрытие машины.
Не ответив мне, Стейси быстро повернулся и побежал к дому. Я бросилась за ним по пятам. Распахнув дверь в мамину комнату, мы так и застыли на пороге. Вместо мистера Грэйнджера перед очагом, обняв Ба, стоял высокий красивый мужчина в хорошем костюме, сером в полоску, с жилетом. На миг земля ушла у нас из-под ног от волнения, потом, словно по сигналу, мы кинулись к нему на шею с возгласом:
– Дядя Хэммер!
Дядя Хэммер был на два года старше папы, он еще не женился и каждую зиму приезжал к нам на рождественские праздники. У него, как и у папы, кожа была темная, коричневая в красноту, квадратная челюсть и высокие скулы. И все-таки была между ними большая разница. Глаза его сейчас, когда он обнимал и целовал нас, светились сердечной добротой, но обычно в них чувствовался сдержанный холод, иногда равнодушие; мальчики и я никогда не могли преодолеть отчужденности, которая возникала между нами.
Когда объятия кончились, Стейси и я вдруг почувствовали робость и отошли назад. Я села рядом с Кристофером-Джоном и Малышом, которые молча взирали на дядю Хэммера, а Стейси выдавил из себя, заикаясь:
– Ч-что делает машина мистера Грэйнджера в нашем сарае?
– Но это же машина твоего дяди Хэммера, – сказала мама. – А ты распряг Джека?
– Дяди Хэммера? – воскликнул Стейси, обмениваясь со мной изумленными взглядами. – Нет, кроме шуток?
А Ба, запинаясь, спросила:
– Хэммер, ты что же, купил машину в точности как у Харлана Грэйнджера?
Дядя Хэммер улыбнулся незнакомой, чуть кривой улыбкой.
– Не совсем в точности, мама. Моя на несколько месяцев новей.
Когда я в прошлом году приезжал сюда, я просто влюбился в этот большой роскошный «пакард» мистера Харлана Филмора Грэйнджера, вот и подумал, хорошо бы и мне такой. Наверное, у нас с Харланом Грэйнджером одинаковый вкус. – Он лукаво подмигнул Стейси. – А, Стейси?
Стейси ухмыльнулся.
– Если захотите, как-нибудь на днях мы покатаемся на ней. Только надо спросить разрешения у мамы.
– Вот красота! – обрадовался Малыш.
– Ты это вправду говоришь, дядя Хэммер? – спросила я. – Мама, можно?
– Посмотрим, – сказала мама. – Во всяком случае, не сегодня.
Стейси, пойди позаботься о Джеке и принеси ведро воды на кухню.
Остальное мы уже сделали.
Поскольку мне ничего не сказали, чтобы я помогла Стейси, я позабыла про все и про Джека, устроилась поудобнее и приготовилась слушать дядю Хэммера. Ба боялась, что Кристофер-Джон и Малыш будут скулить, что их не взяли в город, но сейчас им до этого не было дела.
Какая разница, что только я и Стейси ездили туда! Они с таким благоговением слушали дядю Хэммера, что было ясно: по сравнению с его приездом наше путешествие в Стробери было сущим пустяком.
Сначала дядя Хэммер разговаривал только с мамой и с бабушкой и смеялся совсем как папа, низким, глубоким смехом. А потом, к моему великому изумлению, он от них отвернулся и обратился ко мне:
– Как я понял, Кэсси, сегодня ты совершила свое первое путешествие в Стробери? – сказал он. – Ну и как?
Ба сразу напряглась, но я воспользовалась случаем доставить себе удовольствие и расписать происшествие в Стробери, как хочу.
– Мне там не понравилось, – сказала я. – Эти Симмзы…
– Мэри, я, кажется, проголодалась, – поскорей прервала меня бабушка. – Ужин еще не остыл?
– Конечно, нет, мама, – сказала мама, вставая. – Я сейчас накрою для вас на стол.
Как только мама встала, я решила снова начать мой рассказ:
– Эти Симмзы…
– Мэри, пусть Кэсси накроет, – сказала, нервничая, бабушка. – Ты, наверное, устала.
Я посмотрела с удивлением на бабушку, потом на маму.
– Нет, нет, мне не трудно, – сказала мама, направляясь в кухню. – А ты продолжай, Кэсси, расскажи своему дяде все про Стробери.
– Эта вонючка Лилиан Джин Симмз так взбесила меня, что ей стоило наподдать. Ладно, предположим, я на нее налетела, но не нарочно же, просто я задумалась, почему это мистер Барнет обслуживает в своем магазине кого угодно, только не нас…
– Джим Ли Барнет? – переспросил дядя Хэммер, оборачиваясь к Ба. – Этот старый черт еще жив?
Ба молча кивнула, а я продолжала:
– Вот я ему так и сказала, что некрасиво обслуживать всех остальных, пока он не кончил нам…
– Кэсси! – воскликнула Ба, впервые услышав про эти наши дела.
Дядя Хэммер рассмеялся.
– Так ему прямо и сказала?
– Да, сэр, – сказала я тихо, удивляясь, чему он смеется.
– Вот это здорово! А что было дальше?
– Стейси заставил меня уйти, а мистер Барнет сказал, чтобы я больше не возвращалась, а потом я налетела на эту паршивую Лилиан Джин, и она хотела, чтобы я спустилась с тротуара на дорогу, а потом явился ее отец и…
У Ба сделались большие глаза, она зашептала охрипшим голосом:
– Кэсси, я не думала, что…
– …вывернул мне руку и столкнул с тротуара! – выкрикнула я, не желая замалчивать, что сделал мистер Симмз.
Я торжествующе поглядела на Ба, но она на меня не смотрела. В ее глазах были страх и волнение, и обращены они были на дядю Хэммера. Я повернулась и тоже поглядела на него.
Его темные глаза сузились до тоненьких, злых щелочек. Он сказал:
– Он столкнул тебя с тротуара, Кэсси? Взрослый мужчина столкнул тебя с тротуара?
– Д-да, сэр!
– У этой Лилиан Джин Симмз отца не Чарли Симмз зовут?
– Д-да, сэр.
Дядя Хэммер схватил меня за плечи.
– А что еще он тебе сделал?
– Н-ничего, – сказала я, испугавшись выражения его глаз. – Он только хотел, чтобы я извинилась перед Лилиан Джин, потому что я не собиралась сойти на дорогу, когда она велела.
– И ты извинилась?
– Ба велела мне.
Дядя Хэммер отпустил меня и сидел очень тихо. Никто тоже не произнес ни слова. Потом он медленно встал, в глазах его появился тот лед, то холодное выражение, которое держит всех на расстоянии, и направился к двери, слегка припадая на левую ногу. Кристофер-Джон, Малыш и я глядели ему вслед, ничего не понимая, а Ба так поспешно вскочила со своего стула, что опрокинула его и бросилась вслед за ним. Она схватила его за руку.