– Ты заговорил прямо как Хэммер.
– Правда? Что ж, мне частенько хочется поступать как Хэммер.
Честно признаюсь, я получил бы великое удовольствие, если бы удалось выпороть Калеба Уоллеса и его братьев.
– Если будешь брать пример с Хэммера, тебя живо ухлопают, сам знаешь. Так что кончай эти разговоры. Нам разве не о чем больше беспокоиться? Кстати, оба Уоллеса – и Тёрстон и Дьюберри – все еще не встают, как я слышала. Поговаривают даже, что у Дьюберри с позвоночником не в порядке. Во всяком случае, мистер Моррисон отделал их хорошенько.
– А где он, между прочим? Я его сегодня утром еще не видел.
Секунду подумав, мама ответила:
– Опять ищет работу, с рассвета.
– Здесь он все равно ничего не найдет. Я уж говорил ему.
– Знаю, – согласилась мама. – Но он считает, что должен попытаться. Дэвид… – Мама остановилась, и, когда снова заговорила, голос ее стал еле слышен, словно она колебалась, сказать или не сказать, что у нее на уме. – Дэвид, а ты не думаешь, что ему лучше уйти? Я очень не хочу, чтобы он уходил, но после его стычки с Уоллесами я просто боюсь за него.
– Он знает, что ему грозит, Мэри, но он не хочет уходить и… честно говоря, мы без него не обойдемся. Не докучай ему с этим.
– Но, Дэвид, а если…
Не успела мама закончить, как я увидела мистера Моррисона, едущего в западном направлении – значит, из Смеллингс Крика. Я соскочила с последней ступеньки и кинулась ему навстречу.
– Привет, мистер Моррисон! – закричала я, когда Джек подал в сторону и фургон съехал с подъездной дорожки.
– Привет, Кэсси, – поздоровался со мной мистер Моррисон. – Папа проснулся?
– Да, сэр. Он сегодня уже с утра сидит, а не лежит.
– А разве я тебе не говорил, что его ничем не удержишь в постели?
– Да, сэр, говорили.
Он слез с фургона и направился к дому.
– Мистер Моррисон, хотите, я распрягу Джека?
– Не надо, Кэсси, пусть как есть. Я только поговорю с папой и тут же вернусь.
– Ну, ну, старина Джек, – похлопала я мула по спине, наблюдая, как мистер Моррисон входит в боковую дверь.
Сначала я хотела было вернуться на свое место на ступеньках, но передумала. Вместо этого я осталась с Джеком, пытаясь разобраться в том, что только что услышала. Вскоре из дома появился мистер Моррисон. Он зашел на конюшню и вышел оттуда с сажалкой – инструментом, похожим на плуг с маленьким круглым контейнером посредине, из которого высыпаются семена. Он положил сажалку в фургон.
– А куда вы едете, мистер Моррисон?
– На участок к мистеру Уиггинсу. Я виделся сегодня утром с мистером Уиггинсом, и он спросил, нельзя ли воспользоваться папиной сажалкой. У него нет фургона, и я взялся спросить у папы: если папа скажет добро, я привезу ему сажалку.
– А разве не поздно сажать-то?
– Ну, для того, что задумал мистер Уиггинс, не поздно. Он решил посадить у себя яровую кукурузу. В сентябре созреет.
– Мистер Моррисон, а можно мне с вами? – спросила я, когда он уже садился на козлы фургона.
– Что ж, буду только рад такой компании, Кэсси. Но тебе надо сперва спросить у мамы.
Я бросилась бегом домой. Мальчики теперь тоже были в маминой и папиной комнате и, когда я спросила, можно ли ехать с мистером Моррисоном к Крошке Уилли, Малыш и Кристофер-Джон, конечно, тоже захотели.
– Мистер Моррисон согласится, мама.
– Ладно, надеюсь, вы не помешаете ему. А ты поедешь, Стейси?
Стейси сидел напротив папы и с унынием смотрел на его сломанную ногу.
– Иди, сынок, – сказал папа мягко. – Сейчас дел здесь никаких нет. Воспользуйся случаем поболтать с Крошкой Уилли.
– Ты уверен, папа, что я тебе не понадоблюсь?
– Иди, иди, прокатись в свое удовольствие.
Поскольку это была моя идея – попроситься ехать, я влезла на переднее сиденье рядом с мистером Моррисоном, а мальчики сели в фургон. Семья Крошки Уилли жила на собственных сорока акрах милях в двух на восток от Грэйт Фейс. Утро для поездки выдалось удачное, и шесть миль мы покрыли быстро, особенно под пение мистера Моррисона, у которого был могучий густой бас. Кристофер-Джон, Малыш и я подпевали ему, как могли, проезжая хлопковые поля все в цвету – белые, красные, розовые. А Стейси был не в настроении, – иногда с ним это случалось, – и не хотел петь. Что ж, мы его оставили в покое.
На ферме Уиггинсов мы пробыли не больше часа и поехали назад домой. Только мы миновали Грэйт Фейс и приближались к дороге у школы Джефферсона Дэвиса, как увидели старый обшарпанный грузовик. Мистер Моррисон спокойно говорит мне:
– Кэсси, полезай назад, в фургон.
– Но почему, мистер Мор…
– Быстро, Кэсси, делай, как я сказал.
Его голос звучал вполне дружески, чуть громче, чем шепотом, но очень настойчиво, и я послушалась, перелезла через переднее сиденье назад к мальчикам.
– Сейчас мы сделаем остановку.
Грузовичок затормозил с пронзительным металлическим скрежетом.
Мы остановились. Мальчики и я выглянули из-за борта фургона. Грузовик развернулся и преградил нам путь. Дверца его с шумом распахнулась, и оттуда вылез Калеб Уоллес, угрожающе тыча длинным пальцем в мистера Моррисона.
Одно ужасное мгновение, казавшееся вечностью, он стоял, покачиваясь, затем прошептал:
– Ну, ты, грязный длинный ниггер! Тебя убить мало за то, что ты сделал! Сердце вырвать! Мои братья лежат, встать не могут, а он разгуливает себе свободно, словно какой белый. Против всех законов это, вот что! Застрелить тебя мало на месте…
– Вы уберете с дороги свой грузовик?
Калеб Уоллес уставился на мистера Моррисона, потом на грузовик, словно пытался сообразить, какая между ними связь.
– Мой грузовик стоит у тебя на дороге, ты, громила?
– Вы уберете его с дороги?
– Уберу… когда захочу, когда мне будет удобно…
Он вдруг замолчал и с ужасом вытаращился на мистера Моррисона, который спокойно слез с фургона. Длинная тень мистера Моррисона накрыла с головой Калеба Уоллеса, и через какую-то долю секунды он и сам вырос угрожающе рядом. Калеб от страха побледнел, как смерть, а мистер Моррисон, ни слова не говоря, заглянул в грузовик.
– Что он ищет? – прошептала я.
– Может, ружье? – предположил Стейси.
Мистер Моррисон обошел вокруг грузовика, тщательно осмотрел его.
Затем вернулся, встал на колени перед его носом, уперся спиной в радиатор и подхватил огромными ручищами машину за бампер. От напряжения каждый мускул его был виден сквозь тонкую рубашку, пот катился с него градом. Резким могучим рывком он приподнял нос грузовика на несколько дюймов над землей, медленно отвел его влево от дороги и опустил осторожно, словно спящего ребенка. Потом обошел грузовик со стороны кузова и проделал то же самое.
Калеб Уоллес просто онемел. Кристофер-Джон, Малыш и я смотрели на все разинув рот, и даже Стейси, которому уже случилось однажды наблюдать феноменальную силу мистера Моррисона, не мог не удивиться.
Прошло сколько-то минут, прежде чем к Калебу Уоллесу вернулся голос. Мы уже уехали далеко и почти ничего не было слышно, когда издалека до нас донесся его полный бешеной ненависти крик:
– Как-нибудь ночью мы до тебя доберемся, ниггер! Берегись!
Поплатишься за свои дела! Берегись! Эта ночь не за горами…
Когда мы добрались до дому и рассказали маме, папе и Ба, что произошло, мама сказала мистеру Моррисону:
– Я уже говорила, что боюсь за вас. Сегодня Калебу Уоллесу не удалось расправиться с вами… и с детьми.
Мистер Моррисон посмотрел маме прямо в глаза.
– Миссис Логан, Калеб Уоллес не из тех, кто может что-нибудь предпринять в одиночку. Ему надо, чтоб за спиной были еще люди да плюс заряженное ружье, а я знал, что никакого ружья у него нет, во всяком случае, в грузовике. Я обыскал его.
– Да, но если вы здесь останетесь, он соберет людей, и они постараются схватить вас, как он обещал…
– Миссис Логан, не просите меня уходить.