— Представители группы отказались от комментирования, заявив лишь, что это клевета. — Плат складывает ладони перед лицом и внимательно смотрит на девушек.
— А что они могли еще сказать? — голос Тесс немного хрипит и дрожит. — Да, мы подтверждаем, что наши клиенты действительно играли в идиотские игры, доводя девушек до безумия и попыток самоубийства? Это было бы идиотством, никто бы не допустил этого.
— Сколько предполагаемых жертв, если их можно так назвать, вы знаете?
— Жертв, вы правильно сказали. Пять, включая меня. — Отам нервно скребет ногтем по подлокотнику кресла. — Это те, о ком знаю я. Я не была первой. Знаю, что одна из девушек смогла вытрясти денег с одного из них за молчание, потому что у нее было что-то на него. Но я не знаю ни ее имени, ни того, о ком из этих молодых людей именно говорилось.
— Этот вопрос может быть неловким, но все же, — ведущий немного нагибается к ним и понижает голос. — У кого-нибудь из вас была интимная близость?
— Нет! — Тесса грубо отвечает, но ответ становится едва слышимым за тихим «да» от Спрингс.
— Да, — Отам добавляет чуть громче.
Она закрывает глаза, стараясь справиться с нарастающей болью в груди и ощущением того, что она не может дышать. Найл всегда был и, кажется, останется единственным человеком, при мысли о котором, даже спустя столько времени, ее дыхание будет замирать. Картины их поездки и то, что он делал с ней, заставляют ее хотеть кричать, бежать как можно дальше…, но обратно к нему.
— Я не буду говорить с кем именно, — она опускает голову и начинает рассматривать шнурки. — И никаких подробностей я говорить тоже не собираюсь. Я всего лишь хочу быть честной. Но к чему был этот вопрос? Что вы хотели этим спросить?
— Как раз-таки, меня интересовали подробности. — Он усмехается и переворачивает лист. — Тогда поведайте нам, как же они действовали? Неужели такие милые мальчики, парни как они способны на такие вещи? Они заставляли силой?
— Никто из них не избивал девушку, если вы об этом, — продолжает Отам. — Они могли замахнуться, пригрозить, но никогда — если ты будешь против этого. Это то, о чем я знаю. Им не нужно было применять силу, чтобы заставить сделать что-то, они вполне справлялись психологическими манипуляциями. Им не нужно было угрожать, чтобы заставить тебя уйти от семьи или бросить колледж. Им просто стоило сказать «я так сильно люблю тебя, что готов отдать жизнь. Но твоя семья тащит тебя вниз, они не дадут нам быть вместе навечно, они разлучат нас». И ты уже не понимаешь ничего, кроме того, что должна бросить все и уйти, чтобы быть с ним.
Она останавливается и закрывает глаза, стараясь успокоиться, но это не дается так легко. Слова, что она тогда сказала своей матери, ранят теперь еще больше.
— Но почему никто из жертв не обратился в полицию или куда-нибудь еще за помощью? — Джим откидывается на кресле назад и складывает руки на груди. — Уверен, что этот вопрос мучает не одного меня.
— Вы разве не понимаете? — Тесса удивленно смотрит на ведущего. — Все девушки были совершеннолетними, но едва ли были взрослыми, чтобы понимать, что происходит что-то не то. Любая из вас, — Рей оборачивается к зрителям, — разве вы бы не нырнули с головой, если бы предмет вашего обожания, ваш кумир, обратил на вас свое внимание? А если это вся группа? Разве не думала бы каждая из вас, что к черту на последствия, я должна ловить каждую секунду? Именно так все и было! Никто из нас не мог поверить в происходящее, никто не мог представить, чем это может закончиться. Представим, что вы работаете в полиции. Я прихожу к вам и говорю, что участник известной группы манипулирует мной, играет и хочет бросить меня, разбив мне сердце. Как бы вы отреагировали?
Джим Плат задумчиво смотрит на Тессу, а потом вздыхает: — Да, я бы определенно вызвал психолога.
Зрители начинают шуметь.
— Вот именно. — Отам поднимает глаза и вновь смотрит в камеру. — Даже если бы кто-то пытался, из этого ничего бы не вышло. Но не все так вляпались в это… Как я и говорила, одна из девушек смогла свалить подальше с немалой суммой денег. Тесса так же не поверила им.
— Потому что вмешалась ты, — Рей одергивает подругу.
— Нет, потому что, из-за дерьма, с которым ты справлялась в своей жизни, ты не поверила в эту сказку. Мы не удержались.
Ведущий объявляет о том, что они уходят на рекламу и прожектора гаснут. Спрингс морщится, растирая левое бедро, и вздрагивает, когда медицинский работник кладет шприц перед ней. Со словами «Твой врач сказала, что тебе нужно дать это лекарство, чтобы не начались судороги», он опускает подлокотник кресла и стягивает ее брюки на несколько сантиметров.
Тесса покорно терпит визажиста, но резко отказывает оператору на повторную просьбу отпустить руку Отам и отсесть от нее. Она лишь сжимает ее ладонь чуть крепче. Медбрат едва успевает уйти, когда оператор дает сигнал и прожектора вновь загораются.
— Я понимаю, что этот вопрос будет слишком тяжелым для вас, но я не могу не спросить. — Плат ровняет листы на его столе, выдерживая паузу для драматичности, что выводит Тессу из себя. Она уже понимает о ком будет этот вопрос и ком в ее горле становится лишь больше. — Ваша подруга, Алексия… Мне известно про аварию, но как же именно это произошло?
Отам сжимает колено Тессы и тихим голосом начинает рассказ о той злополучной ночи. Кажется, словно замерли все, ведь этого не было известно ранее. Спрингс говорит о том, как бежала через парк что было силы, лишь бы успеть опередить Алекс, которая хоть и была впереди, но все же шла в обход. О том, что винила себя в слишком медленном беге, но прибежала раньше Алексис и попала в самое гнездо. Она рассказывает о том, как сильно они были злы на нее и слезы по ее щекам не перестают течь.
Едва она переходит к звонку Гарри, когда они уже были в машине, Тесса не выдерживает и закрывает лицо руками. Ее плечи вздрагивают, но Спрингс не останавливается. Она видит как люди, что стоят или сидят в нескольких метрах перед ней смотрят скептически. Но она так же видит нескольких со слезами на глазах. И она рассказывает им. Рассказывает каждому, кто готов поверить ей, чтобы предостеречь их. Чтобы не допустить того, чтобы еще одна девочка оказалась прикованной к инвалидному креслу без возможности ходить или когда-нибудь иметь полноценную семью. Чтобы ни одна из них не погибла, как это случилось с Алексией Скотт.
— Для нас это полностью их вина, — Отам не дает ведущему задать еще хоть один вопрос, продолжая говорить. — Но нет, мы не пытаемся таким способом добиться их наказания, привлечь внимание к себе, получить компенсацию или чего-либо еще. Это, что мы слышим каждый раз. Цель всего этого — раскрыть людям глаза, показать насколько медиа-личности могут быть лживыми и пустыми. Даже не простые люди могут поступить подобным образом и никто больше не должен допустить этого! — Отам едва сдерживает себя, лекарство, что ей ввели ранее, не помогает и судорога сводит ее тело. — Простите…
Когда Тесса катит Отам по длинному коридору, продюсер не отстает от них и не оставляет попытки договориться с ними о втором шоу, но Рей просит оставить их в покое.
Перед дверью она останавливается, чтобы помочь подруге надеть куртку. В ее сумке лежат документы, необходимые для полной выписки Отам из больницы и направление на сестринские курсы. Оформление бумаг на продажу ее лофта заняло некоторое время, но теперь, когда все это, наконец, закончилось, Тесса чувствует свободу. Они запланировали переезд в Канаду, к бабушке Рей, чтобы было кому присматривать за Спрингс, пока Тесса будет учиться и работать.
Когда приходит очередное сообщение от Луи о том, что у них все равно ничего не выйдет и они ничего не добьются, Тесса отключает телефон, кидает его в сумку и наклоняется к Отам, чтобы поцеловать ее в лоб.
— Теперь все будет хорошо. Все закончилось.