«СеверИнХоум» – я как-то не так произносила название этой компании – отдельно все три составляющие. А всё намного проще: Северин хоум – его вотчина, его цитадель, нерушимый оплот, замок на тринадцати холмах…
И о чём бы я ещё думала в тот момент, когда моя перспективная карьера техработника стремилась упасть ниже плинтуса и раствориться в небытие, так и не начавшись?..
__________________________________________________
[1] Отсылка к произведению И.С.Баха «Страсти по Матфею» – достаточно большое музыкальное произведение, состоящее из 78 частей. В данном контексте употребляется как долгие мытарства
2. Жизнь продолжается
Я с катушек слетаю от его близости, запаха туалетной воды – лёд с ментолом: резкий, свежий, одуряюще подходящий ему запах. Под стать его целеустремлённости.
Мы таращимся друг на друга слишком долго. Есть отчего, конечно. И будто не было пяти лет «разлуки». За это время Северин почти не изменился. Всё такой же. Может, плечи стали шире, а подбородок жёстче.
Красивый сукин сын. Загляденье. Недаром кадровичка с задорным курносым носиком говорила о нём с придыханием.
И тут меня накрывает волной. Некстати. Но у меня всё происходит именно так. Я вдруг вспоминаю, как собиралась ему лысину полировать бархоткой. У Гены-Крокодила настолько густые волосы, что в них пальцы с трудом просунуть можно. Мех. Шуба, а не волосы. Я это помню, чёрт побери!
Подавляю накативший хохот, но смешок всё же вырывается – клокочущий, громкий, дурацкий.
– Какая же ты неловкая, Лилия! – Гепардовна, кажется, разгепардена не на шутку: хватает меня за руку и силой пытается оттянуть в сторону. Северин добычу отпускать не желает – впивается пальцами в плечи так, что у меня в глазах темнеет.
Они что, меня разорвать на части решили? Больно же!
– Ай! – вырывается из глубины души вопль, и эти двое, испугавшись, резко бросают меня на произвол судьбы. Судьба, как всегда, не подкачала: по её величайшему соизволению я падаю – теперь не вперёд, а назад, и если бы не Крокодил, последние б мозги на здешнем импортном кафеле растеряла.
Он ловит меня, как бейсбольный мяч – в красивом полёте. Прижимает к себе на миг, как ценный приз, а затем, зачем-то поправив кудряшки, что упали мне на глаза, осторожно убирает руки, с опаской поглядывая, как я покачиваюсь на не очень устойчивых каблуках. Да, я их надела – туфли на каблуке! Хотела казаться красивой и подчеркнуть стройность и элегантность своей фигуры. Я же шла сюда всех покорять, чтобы меня на работу взяли!
– Ты что здесь делаешь? – спрашивает он не очень вежливо.
За тобой гоняюсь, блин. «За тобою бегала, Дед Мороз, пролила немало я горьких слёз!».
– Работаю я здесь, – бурчу отчаянно под нос.
– Это наша новенькая, – заискивающе стелется Ева Брауновна Гитлер. – Неопытная ещё, вы уж простите, Геннадий Романович!
Фу. Фу-у-у и всё! Я ей королевича желала? Так вот: беру свои слова обратно. Фигу ей с маком, а не рыцаря на белом «Мерседесе»! Разочаровала буквально за секунду.
Северин смотрит на меня долгим взглядом, а затем уходит. Уже не так стремительно и не так уверенно, как летел до этого. Мне всё чудится: он обернуться хочет, чтобы убедиться, что это точно я, не мираж и не привидение.
Нет, красавчик, зрение тебя не подвело: это я собственной персоной. И если ты будешь так любезен, то я всё же здесь пока поработаю, потому что мне очень нужны деньги, а ты хоть и гад, но платишь своим сотрудникам неплохо. Даже техработникам.
– Что на тебя нашло? – ворчит недовольно Гепардовна, а я потираю запястье, где эта милая девушка, которую я весьма опрометчиво чуть ли не полюбила всем сердцем, оставила следы своих цепких пальчиков. – Это весьма плохо, если ты будешь неосторожно налетать на всех, кто надумает пройтись коридорами офиса. К нам, знаешь ли, важные персоны нередко захаживают.
– Я буду предельно осторожна, – склоняю голову, изображая смирение, хотя внутри вулкан клокочет и пытается изрыгнуть магму.
– Откуда ты его знаешь? – Гепардовна могла бы и не столь внимательной быть, но везение – это не про меня.
– Кого? – строю из себя дурочку, лихорадочно думая, как выкрутиться.
– Геннадия Романовича, естественно, – проявляет чудеса терпения Мегера Бертовна. – Ты назвала его по имени. Хм, впрочем, и он тебя тоже.
Взгляд у неё инквизиторско-задумчивый. Я для неё кукла Вуду, а она – огромная игла, что сейчас пронзит насквозь.
– Виделись пару раз, – я почти не солгала. – Так, шапочное знакомство. Я понятия не имела, что он Очень Большой Начальник.
– Теперь имеешь, – Гепардовна, растеряв всё своё благодушие и радушие, разговаривала со мной сухо и официально. – У нас не принято обращаться по имени, особенно к Очень Большому Начальству.