И хватит про любовь [litres]

Ромен, я встретила другого. я с ним спа Кто он, не важно, важно другое: что я смогла… что я хотела этой встречи. И сама удивилась тому, что мне почти не стыдно и я почти не чувствую себя виноватой. А просто счастлива, как девочка девчонка на первом свидании.

Мы с тобой десять лет вместе. Ты мне очень дорог. С годами ты стал моим лучшим другом, почти что братом. Конечно, быть моим братом ты не можешь. Но все это не имеет смысла стало бессмысленным. Иногда ночью, лежа рядом с тобой, я к тебе прикасаюсь, ищу твоей ласки, даже секса, но не хочу тебя по‐настоящему. Мне сорок лет, будет сорок через несколько месяцев. И я не первый раз изменяю тебе хочу другого мужчину. Но первый раз на самом деле меня ничто не останавливает, и у меня даже мысли нет перестать с ним встречаться.

Ромен, я хотела тебе я хотела мне надо

Луиза закрывает документ, ничего не сохранив, выключает компьютер. Ей не подобрать слов, чтобы описать свою внезапную страсть к Тома, да и не надо слов. Лучше бы найти образ: окно, которое распахивает ветер, сахар, который тает в чашке кофе, нет, тут другое: тело, нагота, желание… и все так быстро и бесспорно, она и оглянуться не успела. Вот-вот, подумала она и улыбнулась – представила себе, что сказал бы на это Тома.

Ее томит любовь, хочется сладкого, она грызет сушеный абрикос, потом еще один. И вдруг ее клонит в сон. Не дожидаясь Ромена, она ложится в постель. Да, радостно повторяет она про себя: она не виновата, она и оглянуться не успела. Миг – и Луиза уже спит.

Тома и Луиза

Четверг. Уже поздно. Последний пациент ушел, Тома держит “Монд” и горестно смотрит на дату. Завтра двадцать шесть лет со дня смерти Пьетты. На фотографии, которую он постоянно держит на столе, она, улыбающаяся, лежит на кровати, вокруг разбросаны исписанные листки бумаги. Она тут беременная на пятом месяце. Пройдет несколько недель – и она потеряет ребенка, а через год покончит с собой.

На обратной стороне снимка Тома когда‐то переписал строфу одной канцоны из Vita Nuova, синие чернила выцвели от времени:

Sì che volendo far come coloro
che per vergogna celan lor mancanza,
di fuor mostro allegranza,
e dentro da lo core struggo e ploro.

И я, как тот, кто головой поник,
Скрывая взора скорбного смущенье,
Вы радости волненье
Лишь видите – я скорбь таить привык[10].

Есть книги, от которых исходит такой свет, что нам становится стыдно за убогую жизнь, с которой мы смиряемся, они призывают нас жить другой, более полной и мудрой. Книги такие сильные, что воодушевляют нас и придают решимости. Бывает достаточно и одной-единственной такой книги. Для Тома это Vita Nuova, в которой Данте оплакивает свою Беатриче. Эту книгу ему подарил один друг вскоре после смерти Пьетты. Только Тома не верит, что Пьетта ждет его в будущей жизни, и сомневается, что где‐то, в бесконечном множестве миров, как учит Льюис, существует благостная вселенная, где радостная Пьетта родила их сына.

Еще две фотографии в рамках стоят на столе: на первой, побольше, его дочки Алиса и Эстер, пяти и семи лет, сидят на маленьких пони, а рядом их мать. Бракоразводный процесс уже идет. На втором, черно-белом снимке – трое мужчин, двоих легко узнать, это Лакан и Барт. А между ними совсем молодой человек с черной густой шевелюрой – такая только у двадцатилетних и бывает; он улыбается, в руке у него толстая папка. Это Тома, неузнаваемый сегодня. Снимок сделала Пьетта в Коллеж де Франс в январе 1978 года. Кажется, тут изображены закадычные друзья, Лакан как будто бы смеется над какой‐то шуткой студента-психолога. Поэтому Тома и сохранил эту фотографию. Когда его спрашивают, кто это, он отвечает: “Это я с Жаком и Роланом”.

Тома еще из кабинета услышал, как открылись ворота, процокали по мощеному двору каблучки Луизы, и распахнул дверь, прежде чем она успела постучать. Он, может, предпочел бы не показывать каждый раз, как ему не терпится ее увидеть, но притворяться спокойным было бы еще хуже.

Увидев его на площадке, Луиза улыбается:

– А если бы это была не я?

– Твои шаги я не перепутаю ни с кем.

– Они будут звучать по‐другому, когда я притащу чемодан.

– Что ты хочешь сказать?

– Я собираюсь, как только наберусь мужества, поговорить с Роменом. Скажу, что хочу с ним расстаться. И про тебя скажу. Во мне что‐то сломалось, чего уже не склеить. Еще до того, как мы с тобой встретились. А ты все еще хочешь заполучить меня, сумасшедшую тетку с двумя детьми?

10

Данте Алигьери. Новая жизнь, VII. Перевод И. Н. Голенищева-Кутузова.