— Да, это я видел. Но даже врачи сейчас признают гипноз. Иначе Саймон никогда бы не позволил повязать свастику себе на груди.
— Хорошо. В одном, по крайней мере, наши мнения сходятся: в том, что можно вызвать действие определенных сил, которые простому человеку непонятны. А теперь представь, что я проделал этот сравнительно несложный трюк не перед тобой, а перед невежественными дикарями, которые и слыхом не слыхивали ни о каком гипнозе. Они это назовут волшебством, магией, ведь так?
— Это уж точно.
— Тогда — следующий шаг. Представим, что я вызываю гораздо более сильное воздействие все тех же сил и осуществляю левитацию, то есть приподнимаюсь над полом на несколько дюймов. Ты можешь не использовать слова магия, но в твоем сознании это явление будет того же порядка, что и гипноз в сознании дикаря. Это что-то такое, что всегда казалось тебе невозможным.
— Тоже согласен.
— Сам я недостаточно сведущ в этой области, чтобы исполнить подобное упражнение, но поверь на слово: я видел, как это делали другие. И не один раз.
— Не буду спорить. Но насколько мне известно, эти люди вовсе не парят над землей. Это просто зрителям так кажется. Массовый гипноз. В таком состоянии любой может пройти по канату.
— Как тебе будет угодно. Такое объяснение лишь подтверждает мое предположение, но не опровергает его. А если ты признаешь, что я могу использовать неведомую силу и с ее помощью подчинить себе волю Саймона и что восточные кудесники могут обуздать эту силу настолько, что сотни людей потом не верят своим глазам, тогда тебе придется признать, что некое высшее знание существует, равно как существуют и люди, умеющие им пользоваться.
— Ну, в определенных пределах — да.
— Но почему — в определенных пределах? Сейчас тебе кажется невозможной левитация, а в прошлом веке ты точно так же отрицал бы возможности радио. И попробовал бы кто-нибудь тебя убедить!
— Может быть, — парировал Рекс, — я не понимаю, к чему ты клонишь. Гипноз — это всего лишь демонстрация сильной воли некоторых людей.
— А-а! Вот мы к этому и пришли. Воля к Добру и воля к Злу. В двух словах это так и есть. Человеческая воля — это радиоприемник, и если хорошо отрегулировать, то есть натренировать, то с ее помощью можно настроиться и принимать то невидимое влияние, которое нас окружает.
— Невидимое влияние. По-моему, я где-то уже слышал об этом.
— Не сомневайся. Один выдающийся психиатр, занимающий очень высокий пост в этой области, написал книгу с таким названием. То, во что я прошу тебя поверить, не составляет и одной десятой его утверждений.
— И как это его никуда не упрятали до сих пор.
— Эх, Рекс, Рекс, — де Ришло грустно улыбнулся, — раскрой же глаза. А веришь ты ли в чудеса Иисуса Христа?
— Верю.
— А в чудеса его учеников и некоторых святых?
— Конечно, верю. Но ведь им была дарована свыше некая особая сила.
— Вот именно! Некая особая сила. Но ты, наверное, со мной не согласишься, что Гаутама Будда и его ученики выполняли такие же чудеса?
— Как раз наоборот. Сейчас многие считают, что Будда — это индийский Христос, святой человек, тоже получивший силу от господа.
Герцог вздохнул и откинулся назад.
— Наконец-то, мой друг, мы добрались и до этого. Если ты признаешь, не принимая, тем не менее, слова «магия», что два человека, жившие в разных странах и в разные времена, делали чудеса и что их последователи также смогли постичь их секреты через свою веру и праведность, то ты никак не можешь отрицать, что наверняка жили подобные чудотворцы и во многих других частях земного шара. Следовательно, эта некая сила существует независимо от какой-либо религии.
— Получается, что так, — расхохотался Рекс.
— Слава богу! Давай-ка еще выпьем. Мне это пойдет на пользу.
— Сиди-сиди, я сам все сделаю, — Рекс добродушно поднялся на ноги, — но все равно, — заметил он, — из того, что несколько хороших людей были наделены сверхчеловеческими способностями, не следует, что и в Черной Магии что-то есть.
— Значит, ты не веришь в колдовство?
— Конечно, нет. А кто верит в наше время?
— Ив самом деле. Как ты думаешь, сколько времени прошло с тех пор, когда в последний раз судили ведьму?
— Я думаю, лет сто пятьдесят, не меньше.
— Ты глубоко ошибаешься. В последний раз это происходило в январе 1926 года, в Мелуне, близ Парижа.
— Ты шутишь! — воскликнул Рекс сердито.
— В данный момент нисколько, — торжественно заверил де Ришло, — подтверждение моим словам ты можешь найти в материалах суда. Как видишь, твое утверждение, что в наше время никто не верит в колдовство, лишено оснований. Многие тысячи все-таки считают, что дьявол существует.
— Простой народ — может быть. Но не образованные люди.
— Возможно, это так и есть. Однако всякий думающий человек так или иначе приходит к выводу, что силы Зла как таковые — это реальность.
— Но почему?
— Да потому, мой милый, что все качества имеют свои противоположности. Любовь и ненависть, наслаждение и боль, щедрость и скупость. Как бы мы судили о добродетели Иисуса Христа, Лао Цзе, Ашоки, Марка Аврелия, Франциска Асизского, Флоренс Найтингейл и тысяч других, если бы не было злых натур Ирода, Цезаря Борджиа, Распутина, Ландру, Ивана Крюгера и всех остальных?
— В общем-то, правильно, — медленно согласился Рекс.
— И если интенсивное развитие хороших качеств способно породить необычайную силу, то почему бы такое же упорное развитие плохих не может вызвать к жизни не меньшую силу Зла?
— Вот теперь, кажется, я начинаю понимать, куда ты клонишь.
— Отлично. А сейчас, Рекс, слушай внимательно, — герцог подался вперед, — я постараюсь объяснить тебе все то немногое, что мне известно об Эзотерической Доктрине, Доктрине для посвященных. Она дошла до нас сквозь толщу веков. Ты, возможно, слышал древнеперсидский миф об Ормазде и Ахримане, о вечных силах Света и Тьмы, которые равны друг другу и находятся в постоянном раздоре и борьбе за будущее человечества. Все древние поклонения Солнцу и Природе — праздники Весны и так далее — это лишь многочисленные внешние проявления того мифа, потому что Свет олицетворяет собой Здоровье и Мудрость, Рост и Жизнь, в то время как Тьма символизирует Недуги и Невежество, Гниение и Смерть.
В своем высшем смысле Свет означает рост Духа, его стремление к совершенству, достигнув которого, он сбрасывает телесную оболочку и становится чистым светом. Но дорога к совершенству длинна и терниста. Одна человеческая жизнь слишком коротка для этого. Отсюда и широко распространенная вера в переселение душ, в то, что мы возрождаемся снова и снова, пока не начнем презирать плотские удовольствия. Эта доктрина настолько стара, что людям так и не удалось проследить ее происхождение. И тем не менее, это — изначальная правда, лежащая в основе всех религий. Возьми, с этой точки зрения, хотя бы учение Иисуса Христа, и ты поразишься тому, а как это раньше люди не обращали внимания и не понимали истинный смысл Его миссии. Разве не говорил Он нам, что «Царство Божие внутри нас»? А когда Он пошел по воде, то заявил смотрящим на Него, что и они смогут это делать, и не только это, если уверуют в Пославшего Его.
Де Ришло прервался на минуту, а затем так же медленно продолжал:
— К сожалению, количество дневных и ночных часов пока еще одинаково, не успеет появиться новый Поводырь, проповедующий тягу к Свету, как умы его последователей уже оказываются затуманены невежеством, жадностью и жаждой власти. Суть послания искажается, и простая правда исчезает, растворяясь в помпезных церемониях и мелочных ритуалах, которые не имеют никакого значения. Тем не менее высшая истина никогда не теряется. В веках появляются все новые и новые проповедники, провозглашающие ее или, если времена не благосклонны, передающие ее по секрету немногим избранным.
Аполлон Тенейский учился этому на Востоке. Так называемые еретики, кого мы знаем как альбигойцев, проповедовали это в двенадцатом веке по всей Южной Франции, пока не были истреблены. Кристиан Розенкрац обладал этим в средние века. В этом состояла величайшая тайна Ордена Тамплиеров, подавленного впоследствии Римской церковью. Этого же искали и к этому же стремились алхимики. Только несведующие люди понимают их стремление добыть Эликсир Жизни буквально. Все эти внешние фразы были выдуманы, чтобы отвадить недоброжелателей. На самом же деле они искали Вечной Жизни, и их попытки обращать другие металлы в золото были не чем иным, как символом перехода Материи в Свет. И по сей день, в то время как в Лондоне кипит ночная жизнь, рядом с нами действуют мистики и адепты, ищущие Восмикратный Путь к совершенству во многих уголках Земли.