Не говоря ни слова, Моката спустился с возвышения и медленно описал окружность вокруг замерших, как вкопанные, четырех мужчин и одной женщины. В высоко поднятой руке он уверенно нес Талисман. Каждый шаг сатаниста рисовал на влажных каменных плитах пола светящуюся, загибающуюся линию. И когда круг замкнулся, друзья снова почувствовали возможность двигаться.
Они вновь кинулись к Мокате, но сразу наткнулись на какую-то невидимую преграду. Вырваться за пределы начерченной им магической окружности оказалось невозможно.
Размеренным шагом сатанист вернулся в часовню и одну за другой начал зажигать установленные в ряд на обвалившемся алтаре черные свечи. В этот миг Мэри Лу показалось, что ей не пережить происходящего. Она увидела Флер. Девочка свернувшись сидела в темном углу, там, где Моката свалил извлеченную из-под алтаря при выкапывании талисмана землю.
— Флер… дорогая моя! — отчаянно протягивая к дочери руки, закричала Мэри Лу.
Но та не слышала. Девочка стояла на коленях и округлившимися глазами смотрела в сторону склепа.
Моката зажег в кадильнице какие-то курения и, ритмично помахивая ею перед жертвенником, начал бормотать непонятные заклинания.
Он двигался так плавно и бесшумно, что походил на тень. Низкий, мелодичный, пришепетывающий голос не смолкал ни на секунду. Все это смахивало на сон. Но тут Флер заплакала, и рыдание ребенка сделали творящееся мракобесие настолько реальным, что пять сердец готовы были разорваться от горечи и боли.
Опять и опять они пытались преодолеть невидимый барьер, пока, наконец, не примирились с бесполезностью физических усилий и присели у волшебной черты, раскрыв глаза от ужаса. На алтаре перед ними клубящиеся испарения стали принимать знакомые контуры.
Сначала появилось виденное Рексом в лондонском особняке Саймона лицо черного слуги. Бог знает, как давно это было. Но лицо быстро вытянулось, на подбородке выросла заостренная борода, а на голове возникли четыре торчащих в разные стороны изогнутых рога. Еще чуть-чуть — и очертания окончательно прояснились и затвердели. Это была все та же гнусная, дьявольская тварь, которая правила балом на Солсбери Плейн, — истинный Мендезский Козел. Он впился в них налитыми кровью косыми похотливыми глазками, извергая из дряблых, впалых ноздрей смрад и зловоние.
Моката поднял Талисман и, поднеся его ко лбу Козлобородой Твари, положил вдоль на лысый, покатый череп. Талисман засиял как тысяча бриллиантов, в самом центре, однако оставаясь по-прежнему смолисто-черным. Затем Моката наклонился, схватил ребенка и, сорвав с нее платье, торжественно водрузил вытянутое во всю длину обнаженное тельце девочки на алтарь, прямо под передние копыта Адского Козла.
Сжавшись в один комок от страшной неизбежности и бессилия, пленники светящегося круга услышали, как слуга Сатаны начал нараспев произносить зловещие строки Черной Мессы.
Окаменев от ужаса, они следили за раскачиванием дымящейся кадильницы и за тягучим речитативом дьявольских молитв. И вот уже козлиная тварь благословила кинжал, которым развращенный маньяк, возложивший на себя роль Верховного Жреца, закончит эту невыносимую для человеческого сердца церемонию и одним ударом вспорет детские грудь и живот, предлагая Хозяину Преисподней ее душу.
Едва осознавая, что происходит, и еле-еле сдерживаясь, чтобы не упасть в обморок, они увидели, что Моката взял нож и высоко занес его для последнего удара.
НАЙДЕН ТРУП НЕИЗВЕСТНОГО МУЖЧИНЫ СЛЕДОВ НАСИЛЬСТВЕННОЙ СМЕРТИ НЕ ОБНАРУЖЕНО
Рекс вскочил на ноги. Лицо его обливалось потом, а мышцы сжимались и разжимались. Он всей душой желал броситься вперед и взлететь по ступенькам к алтарю, но ничего не мог из себя выжать, кроме жалких подергиваний. Невидимая, таинственная сила держала его железной хваткой.
Де Ришло молился. Молча и не переставая. Беззвучно шевелящиеся губы напряженно работали. Он знал, что любые попытки физического вмешательства заранее обречены на провал, и уже начал сомневаться, принесут ли какую-нибудь пользу его просьбы и молитвы, когда они направлены против такого грозного проявления Зла, как Мендезский Козел.
Ричард склонился подле герцога, совершенно бледный и беспомощный, с застывшим взглядом. Его руки раскинулись в стороны, как бы пытаясь выхватить Флер или вымолить помилование, но он не мог пошевелить даже пальцем.
Мэри Лу держалась одной рукой за плечо мужа. Страха уже не было, как не было больше и мыслей о близкой кончине, могущей постигнуть их в любой момент. Не было даже ужаса потерять Ричарда, случись им всем разом провалиться в бездонную темноту смерти.
Она не молилась и не рвалась в сторону Мокаты. Биение ее сердца на какое-то время прекратилось, зато мозг был ясен и работал быстро и четко. Такое иногда очень редко случается, когда опасность настолько велика и смерть так неизбежна, что никакого другого выхода, кажется, просто не может быть. В уме Мэри Лу отчетливо увидела себя сидящей и держащей перед глазами большую книгу, которую де Ришло называл «Красной Книгой Аппина». Кожей пальцев она даже ощущала бархатистую поверхность сафьянового переплета.
Саймон опустился на колени между герцогом и Рексом. Он хотел было пасть ниц, но вместо этого лишь слабо качнулся из стороны в сторону, терзаемый агонией позднего раскаяния. В конце концов не чья-нибудь, а его, Саймона, прихоть обрекла его лучших друзей на эти невыносимые страдания, если не на гибель. Чтобы загладить и искупить вину, он сейчас пожертвовал бы чем угодно. Разум его снова был чистым, и с полным знанием невозможности постичь и понять происходящее он мысленно предложил себя в жертву Силам Тьмы, если только Флер этим может быть спасена.
Моката на мгновение замер. Не опуская занесенный над телом ребенка нож, он повернулся и посмотрел на Саймона. Колебания мозга отчаявшегося еврея оказались так сильны, что он уловил их. Но Моката уже не использовал Саймона в своих целях и больше в нем не нуждался. Поэтому губы сатаниста скривились в едкой усмешке. Он покачал головой, отвергая жертву, и еще выше поднял острый кинжал.
Рука герцога дернулась вверх. Он хотел отвести удар крестным знамением, но внезапно один из лучей Талисмана ударил по ней ослепительным светом, и рука упала вниз как парализованная.
У Ричарда широко открылся рот. Казалось, он вот-вот закричит, но звука не было.
Рекс величайшим усилием воли склонил голову и приготовился в последнюю атаку, но не мог двинуть плечами. Сзади его как будто держала целая рота солдат.
«Красная Книга Аппина» перед мысленным взором Мэри Лу раскрылась. Она ясно различила пожелтевшую пергаментную страницу и выцветший текст на непонятном языке. И снова, как когда-то во сне, она смогла прочитать одно-единственное предложение: «Те только, кто испытывает Любовь и не имеет Желания, обретут в Страшный Час дарованную свыше силу».
Губы ее открылись и, не понимая значения, она произнесла странное, незнакомое слово, которое никогда ранее не видела и не слышала, и слово это состояло из пяти слогов.
Эффект был мгновенным. Все закачалось и задрожало, как при землетрясении. Стены начали удаляться, пол заходил ходуном. Склеп с жуткой быстротой стал вращаться, и находящиеся в круге люди схватились за руки, чтобы не упасть. Перед глазами все поплыло. Свечи на алтаре пошатнулись и заплясали. Талисман Сета смело со лба чудовищного Зверя и бросило вниз. Он, подпрыгивая, слетел по ступенькам и упал на каменную плиту у ног де Ришло.
Моката отшатнулся назад. Козлиная тварь вздыбилась на задние ноги и, издавая ноздрями леденящий душу свист, принялась вращать вокруг раскосыми глазами. Исходивший из них недобрый, злобный огонь озарил помещение. Мерзкое животное росло и увеличивалось в размерах, заполняя, казалось, все имеющееся пространство и постепенно зависая над окаменевшими от ужаса людьми. Испускаемое им из отверзшейся пасти гнилое, смердящее дыхание сдавливало грудь и вызывало рвоту. Пальцы Мокаты, державшие нож, разжались, сталь лязгнула о камень, а сам сатанист, пытаясь защититься, судорожно поднял вверх руки. Страшное, гибельное Существо, вызванное им из Преисподней, в последний раз пронзительно заржало, после чего ударило Мокату по голове гигантским раздвоенным копытом. Безобразно распластавшись, сатанист полетел по полу и застыл в нелепой позе на ступеньках часовни.