- Эдвин!
Кто бы мог подумать, что женщина на девятом месяце беременности может так быстро пересечь комнату и повиснуть на шее мужчины, плача и целуя всё, что только попалось под губы - отвороты сюртука, подбородок и руки.
- Эдвин, ты пришел, ты все-таки пришёл! Но почему ты так долго не приходил, я так боялась, что ты больше не любишь меня! Вся истосковалась в разлуке! Ты снился мне каждую ночь, я все бежала, бежала к тебе, а ты уходил куда-то, и я не могла тебя найти!
- Инн,- руки Мортланда с силой заключили её рыдающее тело в объятия, и макушки волос коснулось его горячее дыхание,- милая, дорогая моя девочка!
Они застыли на какое-то краткое, но беспредельно счастливое мгновение. А потом всё также стремительно рухнуло.
- Это ведь был твой выбор,- жестко напомнил любовник, разжимая руки и отступая от поникшей девушки,- я предупреждал, что выбирая ребенка, ты лишаешься меня!
- Но Эдвин,- Инн взволнованно сжала руки,- разве можно выбирать между вами? Ведь ребенок - это тоже ты!
И, конечно же, герцогу эти слова не понравились.
- Нельзя манипулировать чужими чувствами для достижения своих целей!- сухо заметил он.
Инн почувствовала, как ей становится дурно и противно задрожавшие ноги больше не держат грузное тело. Малыш зашевелился и недовольно заворочался изнутри.
- Пожалуйста,- с мольбой прошептала она, беспомощно цепляясь за спинку кресла,- прошу вас, не надо ничего больше говорить!
Мортланд, не прощаясь, вышел из комнаты.
- Он полюбит моего ребенка,- как молитву прошептала она про себя,- не сможет не полюбить! Пресвятая Дева сделай так, чтобы его сердце открылось нам навстречу, и я буду вечно прославлять твою милость!
СЕТТЕНФОРД.
Лили проснулась от громкого стука в дверь, и испуганно подскочила на кровати.
- Миледи!- звала из-за дверей перепуганная нянька Алекса,- почему вы не спускаетесь к завтраку? Вы же хотели выехать пораньше?
Покрутив ничего не соображающей головой по сторонам, она, наконец-то, сообразила, что вроде бы находится в гостинице.
- Сейчас, Мэри! - крикнула леди в ответ. - Пусть готовят завтрак и запрягают!
И только потом она недоуменно попыталась сообразить, почему спит обнаженной, да ещё завернутой в незнакомое яркое одеяло. Воспоминания о прошедшей ночи, внезапно всплыв в памяти, заставили Лили взвыть от стыда. В панике осмотрела она комнату в поисках одежды - всё было кем-то аккуратно сложено на стуле, хотя она отлично помнила, где её оставила. Лили стремительно схватила рубашку и шокировано замерла. При ближайшем рассмотрении оказалось, что весь её туалет превратился в кучу жалкого тряпья - рубашка, с треснутыми по швам рукавами и расползшимся воротом, платье, лишенное половины пуговиц, и изодранный в куски изящный воротничок.
Единственное, что уцелело и что едва прикрыло всё безобразие, это была благоразумно снятая в самом начале вечера кофта.
При выходе из комнаты расстроенная женщина опасливо покосилась в конец коридора, до ужаса боясь увидеть там знакомую фигуру, но дверь в номер Дугласа была открыта и оттуда вышла горничная с охапкой белья. Бормоча что-то нелицеприятное, она прошла мимо замершей женщины и спустилась с лестницы. Лили облегченно перевела дух, догадавшись, что Дуглас, скорее всего, уже уехал. Она представить себе не могла, как бы они встретились при свете дня после того, что произошло! Но, только выехав за пределы постоялого двора, маркиза смогла, наконец-то, облегченно перевести дыхание. Слава Всевышнему, всё обошлось!
Вырванные у ночи всего-то пара-тройка часов не дали ей выспаться, и поэтому женщина быстро и крепко заснула, не смотря на капризы Алекса, недовольное бурчание няньки, тряску кареты на ухабах и прочие неудобства.
А когда проснулась, перед её взором предстал непритязательный, увитый плющом и виноградом двухэтажный дом, весьма далекий от помпезности владений Мортландов или Кавендишей.
- Вот здесь мы и будем жить,- сказала Лили спящему сыну,- подальше от Тейлоров!
Разумеется, хозяйку никто не ждал, поэтому при виде экипажа на улицу вышел только недоумевающий слуга, да и то случайно оказавшийся возле двери. Но не успела Лили толком расправить поясницу и плечи, да оглядеть двор, как двери распахнулись, и показалась экономка миссис Джексон - дородная женщина лет сорока.
- Миледи, - неторопливо присела она,- рада вас видеть в Сеттенфорде!
Лили окинула изучающим взглядом ряды аккуратно подстриженных, вечнозеленых кустарников вокруг дома, голые деревья парка, омытые дождем мраморные ступеньки, и счастливо улыбнулась. Ей здесь всегда нравилось!