И вновь её болезненно укорила совесть, но уже по-другому поводу! Да, как она смеет огорчать такого великодушного человека?! Она, не стоящая даже морщинки на его благородном лбу! И Инн торопливо, дрожащими пальцами стащила перчатку с руки. Но Кавендиш и здесь не стал торопиться. Он небрежно покрутил в руках золотой ободок с синей искоркой.
- Ты хорошо подумала, дорогая? Может, ты рассчитываешь таким образом отомстить герцогу Мортландскому?
Инн нервно хмыкнула. Месть Эдвину? Разве можно отомстить камню?!
- Вряд ли его светлость интересует моя дальнейшая судьба,- хмуро заметила она, и опустила на колени протянутую ладонь,- мы расстались! Но, может, сомнения в моей искренности заставят вас отказаться...
- Глупости,- прерывисто вздохнул мужчина и надел на её палец кольцо, приложившись к нему легким поцелуем,- всё это глупости - и твои сомнения, и моя ревность, а у нас так мало времени, нужно торопиться!
И он пару раз стукнул тростью в потолок кареты. Растерянная Инн слушала его в пол уха, рассматривая перстень на своей руке и отчетливо осознавая, что сейчас, вот в эту самую минуту резко изменилась её судьба. Она была к этому не готова, но поделать уже ничего не могла.
МОЛОДОЖЁНЫ.
Венчаться Кавендишам пришлось по специальному разрешению, практически тайно. В их обстоятельствах не было смысла зачитывать оглашения, да и надобности в двухнедельном ожидании тоже не было. Чтобы избегнуть ещё кое-каких формальностей Кавендиш получил у Архиепископа Кентерберийского специальное разрешение второго рода, дающее право заключать брак в любое удобное время и в любом месте. Он не хотел проводить церемонию в собственном приходе, чтобы избежать излишних вопросов и неминуемых пересудов, поэтому новобрачные венчались в соборе святого Георгия почти ночью, ведь осенью темнеет рано.
Лондон уже жил вечерней жизнью - по своим делам торопились люди, мчались, обгоняя их экипажи, стоящие перед алтарем в ожидании священника новобрачные подавлено молчали. Инн растерянно крутила в руках букет, испуганно косясь на темные и пугающе пустынные пределы храма. Протестантский обряд! Разве сможет она считать эту церемонию благословением свыше?
- А свидетели?
- Они здесь!
Двери тихонечко скрипнули, и в храм торопливо зашли Соланж и... Бисби! Инн даже затрясло при виде последнего - на её венчание прибыл сам сатана!
Как она выдержала обряд в присутствии виновника всех своих бед?
Молодожёны возвращались из церкви, когда новобрачная, не выдержав неизвестности, всё-таки поинтересовалась теперь уже у мужа.
- Откуда вы знаете Бисби, милорд?
Кавендиш помедлил с ответом.
- Это довольно известная фигура в свете, - нехотя заметил он,- его происхождение не понятно, источники доходов неизвестны, слава - самая тёмная, но его всё-таки принимают, а туда, где дорога закрыта дамами-патронессами, он и сам никогда не сунется. Когда ты исчезла...
Иннин виновато посмотрела на запнувшегося мужа. Его лицо исказилось таким горем, что она невольным, умоляющим о снисхождении жестом прижала его руку к груди. Кавендиш ласково улыбнулся и привлек новобрачную к себе.
- ... когда ты исчезла, я кидался во все стороны, обращаясь ко всем, кто только мог помочь. Пустил в ход все свои связи, имел дело с такими людьми, о которых и знать-то страшно! Но всё было без толку - ты как в воду канула. И все-таки, я не верил, что моей девочки нет в живых!
Кавендиш тяжело и прерывисто перевел дыхание - чувствовалось, что рассказ дается ему нелегко.
- И, когда я уже изведал всю бездну отчаяния, появился этот француз - Соланж. Он ждал меня на выходе из клуба, и, окликнув, заявил, что в курсе моих поисков некой леди и знает человека, которому известно о тебе всё. Сначала я не поверил и хотел прогнать наглеца, но утопающий хватается даже за соломинку! Я стал искать встречи с Бисби, правда, в обществе он носит совсем другое имя.
Инн стало не по себе. Другое имя Бисби её интересовало мало, а вот подробности встречи этого человека с Кавендишем - очень.
- Что же вам сказал Бисби?- хмуро осведомилась она.
- Поначалу - ничего! Сказал, что поиск людей - его бизнес, и если я раскошелюсь...
- Подонок! - не выдержала Инн, и, резко отпрянув от собеседника, трясущимися руками затеребила ленты шляпки. - Сколько же раз он был намерен меня продавать?