Подопечная согласно кивнула головой, хотя не особо поняла - о чём речь. В последнее время это стало привычным явлением - слова почему-то потеряли свой обычный смысл, что уж говорить о поступках людей!
Твердолобую экономку мало интересовали переживания юной француженки.
- Каждое утро вы должны выезжать Бетси в парке! - жестко заявила она на следующее утро, и, не слушая возражений, буквально выгнала девушку из дома.
И что было приятного в прогулках под перекрестными взглядами публики? Инн даже кожей чувствовала нездоровое, неприятное любопытство. Несколько раз к ней пробовали подъехать с любезностями какие-то господа, но гордое молчание в ответ и наличие серьезно настроенного здоровяка грума за спиной, заставили их быстро ретироваться.
Вторым неприятным делом, которое заставляла её делать Джина - была игра на фортепьяно.
Инн, будь её воля, убежала бы от инструмента из кошмарных сновидений, куда глаза глядят, но не тут-то было. Джина упорно затаскивала её в музыкальный салон, где на блестящем паркетном полу стоял белый, чудовищно дорогой рояль.
- Если вы не хотите навсегда остаться в Англии,- выговаривала ей властная женщина,- то должны выполнить условие его светлости. Да и жизнь кончается не завтра - как знать, может, владение этим ремеслом принесет вам когда-нибудь кусок хлеба?
Сразу же после полудня в дом приходил маленький, сердитый старичок. Судя по отвратительному английскому и уже знакомому певучему акценту, он был соотечественником Джины. Сухой и грозный итальянец, тем не менее, проявлял недюжинное терпение, заставляя свою ученицу заниматься музыкальной грамотой.
- У меня нет слуха! - отчаянно сопротивлялась девушка. - Это бесполезно!
Но Джина и маэстро Тьерезини внимательно вслушивались во все звуки, вырывавшиеся из-под её, прикасавшихся к клавишам, пальцев.
- Слух есть,- задумчиво бормотал маэстро,- вы же чувствуете собственную фальшь! Осталась самая малость - почувствовать и саму музыку, но для этого нужно, чтобы заговорило сердце. Не правда ли, сеньорита?
Джина в ответ на обращение согласно покачала головой.
- По крайней мере, нужно иметь желание учиться.
Инн негодующе фыркнула.
- Что вы говорите?! Моя кузина отнюдь не самый сердечный человек, однако, играет легко, быстро, и её приятно слушать. Нужен талант!
- Талант желателен,- охотно согласился маэстро,- но не обязателен! Мастерство дает только каждодневный, упорный труд. Начнем с гамм...
Он так заморочил девушке голову, что прошла неделя мучительного неимоверного труда, прежде чем Инн спросила у экономки, обычно невозмутимо восседающей с вязанием рядом с ученицей и учителем.
- Джина, ты сама когда-нибудь музицировала?
Экономка не удивилась вопросу, а, старательно перекинув петлю, спокойно пояснила.
- Я когда-то пела в Ля-Скала! Слышали о таком оперном театре?
У Инн изумлением округлились глаза.
- Да, но...
- Это было лет пятнадцать назад. Вообще-то, я - римлянка, но мой чудесный голос привел меня на подмостки Миланской оперы. В ту пору в Италии шла очередная война! Только не спрашивайте меня, кто и с кем тогда воевал, потому что к моему рассказу это отношения не имеет. Кажется русские..., а может быть, австрийцы, но однажды в здание театра ворвались какие-то люди. Нас - актрис изнасиловали, и я потеряла голос, сорвав его в крике.
У юной собеседницы волосы встали на голове дыбом не столько от самого рассказа, сколько от полного равнодушия в голосе самой рассказчицы.
- К счастью, у меня всегда было крепкое здоровье, поэтому я довольно быстро встала на ноги, и, похоронив менее удачливых товарок, стала прислуживать костюмершей в том же театре, да заодно и прирабатывать проституцией.
- Чем?
Девушка потрясенно прижала руки к груди. Раньше она даже предположить не смогла бы, что может встретиться с подобными женщинами, и вот! Живёт с такой особой под одной крышей!
Джина подняла на неё ледяной взгляд черных, потускневших глаз.
- Проституцией, леди! Тем, чем мне и надо было заняться с самого начала, а не испытывать судьбу на прочность! Солдаты в захваченном городе насилуют только порядочных женщин, а шлюхам они платят и относятся к ним значительно лучше. А что вы хотите, наши профессии сходны - и те и другие рискуют жизнью за деньги!
- Но,- растерянно прошептала Инн,- считается, что быть блудницей очень плохо!
И вновь взгляд, только уже снисходительный и полный спокойного презрения.