Яснее выразиться было невозможно. И вдова с наслаждением увидела, как ползут на лоб брови озадаченного герцога. То ли ещё будет?
- Я не подвергаю сомнению правомочность вашей светлости копаться в бумагах моего покойного мужа, но, всё-таки, что вы здесь ищите?
Ей хотелось уязвить собеседника, но, увы, почему-то после последней реплики, тот, наоборот, обрёл равновесие.
- Как ближайший родственник Кавендишей и опекун его наследника я имею на это право!
За дверями конца переговоров дожидался поверенный, и Мортланд торопился завершить столь неприятный разговор. Он мог бы разом прояснить ситуацию, поставив собеседницу в известность об учрежденной опеке, но не торопился этого делать, не зная, какова будет реакция Иннин. Ему не хотелось, чтобы посторонние стали свидетелями безобразного скандала.
- И, всё-таки, я бы хотела знать…
- Давайте, поговорим об этом позже,- оборвал собеседницу герцог, - мистер Николс хотел бы сегодня уехать в Лондон, а у нас ещё много работы.
Инн, скрипя зубами, была вынуждена выйти из кабинета. Мистер Николс, увидев выскочившую из комнаты вдову, обратил внимание на её перекошенное лицо, и сразу сделал неверные выводы.
Поверенным двигало только сочувствие к горю юной женщины, когда он счел нужным сказать ей несколько слов в утешение:
- Такова Господня воля! Его светлость сделает всё, чтобы сберечь и умножить ваше состояние, и под его опекой вы будете, как за каменной стеной.
Инн машинально кивнула головой, уловив поначалу в этих словах лишь сочувствие, но ей потребовалось несколько секунд, чтобы окончательно осознать, что тот сказал. К тому времени мистер Николс уже скрылся за дверью кабинета, и она не могла уточнить, что он имеет в виду, возвращаться же назад и вновь выяснять отношения с герцогом юная вдова предусмотрительно не стала.
Эта ночь стала особенной и для Лили.
Закаменев в своем горе, она как будто блуждала в облаках черной вязкой паутины, где всё имеет запах тлена и краха, где всё - боль и отчаяние. Полусон-полуявь, когда лица вокруг – маски, а голоса слышатся словно сквозь вату и не имеют смысла.
Но, всё-таки, несчастная женщина, по-видимому, уснула, потому что ей впервые за это время приснился сон. Живой Майкл смеялся, склонившись над колыбелью их сына.
- Если ты не хочешь брать его,- вдруг обратился он к ней,- тогда я заберу малыша себе!
Он протянул руки к ребенку, и именно в этот момент Лили вдруг вспомнила, что муж мертв. От страха она громко закричала и проснулась, в ужасе усевшись на кровати.
Кошмар пробудил её не только ото сна, он вывел женщину из той прострации, в которой она находилась всё это время, властно напомнив, что у неё ещё есть дела на этом свете.
- Майкл-младший,- прошептала она себе,- мой сын! Где он, что с ним? Почему всё это время я не вспоминала о нем?
Лили, лихорадочно сдернув с себя одеяло, соскочила с кровати. Но сделав несколько шагов к двери, она почувствовала сильную слабость и головокружение.
- Нужно выпить чашку чая! Я, видимо, давно не ела! - пробормотала женщина, бессильно цепляясь за мебель.
Надо было позвать прислугу, но кругом царила глубокая ночь и все спали. Собрав в кулак все силы, Лили хоть и не смогла зажечь свечу, но всё равно, накинув на плечи пеньюар, вышла в коридор. Она прекрасно знала родительский дом и решила в полной темноте добраться до кухни, чтобы найти там что-нибудь съестное.
Не успела Лили сделать и несколько шагов, как увидела огонек свечи в конце коридора. Она невольно замерла, прислонившись к стене. Навстречу ей из родительской спальни, освещая себе дорогу, шла Иннин.
«Неужели она идет ко мне?» - удивилась Лили. Но вскоре поняла, что ошиблась, когда кузина тихонько постучалась в дверь одной из гостевых комнат. Прошло какое-то время, но обе женщины терпеливо ждали, что же будет дальше.
- Миледи? – кутающийся в халат Мортланд недовольно распахнул двери.- Что означает ваш поздний визит?
- Мне кажется, что вы и сами знаете ответ на этот вопрос! – угрюмо хмыкнула Иннин.
Возможно, герцог и был ошеломлен такой напористостью, но это не шло ни в какое сравнение с тем шоком, который испытала изумленная Лили. И если Мортланд после подобной тирады молчаливо посторонился, пропуская гостью в комнату, то невольная свидетельница этой сцены ещё долго не могла прийти в себя.