- Но почему миссис Элспет сказала, что леди Элен мертва?
Леди Эмма явно чувствовала себя не в своей тарелке, и смущенно пояснила:
- Этот Тейт…, кто он? Никто не знал! Пришлось бы отвечать на многие вопросы, а новый скандал семье был не нужен! На семейном совете решили, что раз она навсегда покидает Англию, нужно всем сказать о смерти изгнанницы. Тем более что уже была достигнута всех устраивающая договоренность с Тейлорами о будущем союзе детей, и само существование Элен в тот момент могло только помешать!
- Жёстоко! – потрясенно прошептала Лили.
- А жизнь, вообще, не мармелад,- философски заметила старуха,- уж тебе ли этого не знать?
Об этом она могла бы своей слушательнице и не напоминать. Однако Лили гораздо больше существования заокеанской тетки, волновал другой Тейт. А что если…
- Мне кажется, я встречалась в свете с мистером Тейтом,- сделала она вид, что с трудом вспоминает эту встречу, - это такой высокий…
- Нет, нет,- живо отмахнулась леди Эмма,- он весьма среднего роста! Сероглазый и черноволосый, коренастый мужчина лет тридцати пяти!
Лили разочарованно вздохнула - даже такому мистификатору, как Алекс не удастся уменьшить свой рост и изменить цвет глаз.
- Да, - между тем продолжала делиться впечатлениями старая дама,- к сожалению, он ничего не унаследовал от матери. Элен была редкостной красавицей - высокая, с бархатистыми почти черными глазам, и при этом блондинка с золотистыми волосами! Кстати, дорогая, у меня есть её портрет! Хочешь посмотреть?
- Было бы любопытно!
В общем-то, рассказ тетки уже не волновал нашу героиню, но осмотр портрета был подходящим поводом закончить визит и, откланявшись, убраться восвояси.
Галерея фамильных портретов семьи Четтерлей мало радовала глаза чередованием унылых и постных лиц её мужских и женских представителей, изредка разбавляемая изображением, какой-нибудь юной резвушки в платье прошедших эпох. А искомый портрет и вовсе находился в самом тёмном и неприметном углу. Пришлось позвать лакея с подсвечником, чтобы разглядеть изображение.
Лили поначалу лишь кинула вежливый безразличный взгляд на красавицу в роскошном кринолине, а потом, вздрогнув от неожиданности, пригляделась внимательнее. Волос под гигантским напудренным париком не было видно, но эти бархатистые, прекрасные глаза она узнала сразу, так же как и надменный изгиб упрямых властных губ.
- Мистера Тейта зовут, кажется, Алексом? – тихо спросила она.
- Нет, дорогая! Сына Элен назвали Самуэлем! – насмешливо фыркнула леди Эмма.- Теперь я понимаю - ты его спутала с другим Тейтом, бесчестным авантюристом, соблазнившим несчастную леди Джорджиану Вилт! Этот мерзавец натешился ей и бросил на произвол судьбы! Если бы у нас была настоящая полиция, то он бы не в гостиных просиживал, а работал на рудниках в Австралии!
Старая дама так же внимательно посмотрела на портрет, и изумленно наморщила и без того морщинистый лоб.
- Ты права,- ошеломленно заметила она,- они действительно похожи! Но это случайное сходство! У Элен был только один сын, и к Алексу Тейту она не имеет никакого отношения! Это исчадье ада появилось, где-то в подворотне и сгинет там же, если только не закончит свои дни на виселице, где ему и самое место!
Лили покидала дом старой леди в большей растерянности. Она ничего не могла понять, и не знала, где найти ответы на множество вопросов, которые теснились в её голове. Впрочем, в кое-каком деле она могла добиться ясности. Это в вопросе о леди Джорджиане Вилт.
О скандале, связанном с ней, Лили когда-то слышала, но как всегда пропустила мимо ушей подробности, но зато она отчетливо помнила, кто ей об этом рассказывал.
Утро следующего дня вдова посвятила визиту своей кузине – леди Беате Редли.
Они с Беатой были ровесницами, и до её брака с Майклом поддерживали оживленную переписку. Не лишенная литературного дара кузина с наслаждением описывала всё происходящее в высшем свете, делая особый упор на скандалы, сплетни и слухи.
По приезде вдовы в Лондон Беата с матерью осуществили траурный визит и выразили соболезнование по поводу смерти лорда Кавендиш и, как они сухо выразились, «майора». По большому счету, возобновление отношений не вызвало тогда у Лили большой радости, но вот, оказывается, и родственницы могли на что-то пригодиться.