Тейт громко расхохотался, заключая её в крепкие объятия и покрывая поцелуями.
- В совете, моя радость! В добром совете!
Взъерошенная и разозленная этими неуместными насмешками женщина с силой вывернулась из его рук.
- Что это ещё за советы? – подозрительно сверкнула она глазами.
- Ваш покойный батюшка - лорд Кавендиш оставил достаточно крупную сумму денег своим жене и дочерям. И хотя ваша доля невелика, позвольте мне вложить её в кое-какие ценные бумаги, и я обещаю вам неплохие дивиденды!
- Мортланд сказал, что моей частью наследства стал лондонский дом Кавендишей!! Уж не знаю, какова доля в наследстве малышки и самой кузины, но я оказалась практически без денег! Так что… едва ли мне нужны от вас советы!
Губы любовника вновь слились в поцелуе с её губами, и Лили только смутно увидела, как взметаются над его плечами её ноги в так и не до конца натянутых чулках.
- А, ты плутовка,- сладострастно любил её прикусивший в досаде губу Алекс, - держишь меня на длинном поводке? Водишь за нос? Ну, так я накажу тебя, чтобы было неповадно…
«Наказание» затянулось до глубокой ночи, и обессиленная Лили едва переставляла ноги, покидая приют недозволенной любви.
- Не позже первого сентября, моя любовь, ты должна навестить этот дом! И прошу тебя, не заставляй меня ждать дольше! Я этого не люблю! – на прощание запечатлел поцелуй на её распухших губах Тейт.
Отупевшая от такого нажима женщина только и нашла, что в ответ слабо кивнуть головой.
ИННИН.
Никто бы не назвал жизнь Иннин счастливой - неопределенность положения, денежная зависимость от Мортланда, полное одиночество. Только новое замужество могло изменить это незавидное положение, и, по мере того, как траур подходил к концу, юная вдова всё чаще задумывалась об этом, как о единственном способе приемлемо устроить свою жизнь.
Неожиданно Кавендиш-холл посетила Лили.
При виде прекрасно сшитого легкого летнего платья с искусной вышивкой по подолу, Иннин мрачно подумала, что скорее всего, затраты на него понес кошелек Мортланда.
Голова самой же Лили была забита другим.
- Дорогая, откуда ты узнала про Бисби?
Иннин только мрачно усмехнулась про себя. Достаточно было взглянуть на взволнованное лицо кузины, чтобы понять, что этот подлец произвёл на неё неизгладимое впечатление.
- Подслушала разговор в Гайд-парке между одной особой и её любовником, - правдиво ответила она,- те весьма красноречиво обсуждали достоинства этой тёмной личности!
- Что же именно они говорили?
- Мол, мерзавец промышляет и убийством, и торговлей людьми, и воровством!
У Лили от растерянности подкосились ноги.
- Воровством?
- Да, дорогая, он ворует часы у прохожих на Ковент-гарденском рынке!
С его-то деньгами? Лили дико покосилась на уверенно говорящую собеседницу, и не нашлась даже, что ещё сказать. Зато Инн нужно было кое-что срочно обсудить с сестрицей.
- Сколько времени ты собираешься пропадать в Сеттенфорде?
Лили пожала плечами.
- Это во многом зависит от Мортланда! А что?
- Мне нужно, чтобы ты вернулась в Лондон!
- Но…
Лицо Иннин приняло трудно передаваемое выражение угрюмости и упрямства одновременно.
- Я понимаю, милая кузина, - её обычно мягкий голос неожиданно приобрел железные нотки,- насколько тебе дороги лошади, но ты - моя единственная родственница, и кроме тебя некому оказать мне помощь!
Лили удивилась.
- Помощь? Но какую помощь я могу оказать тебе, Иннин?
- Я хочу вновь выйти замуж! Мне надоело скитаться приживалкой по чужим домам, где мне, мягко говоря, не рады! Двадцать лет - не тот возраст, когда хочется навсегда похоронить себя под траурной вуалью!
Это был даже не намёк на её бедственное положение, а открытый упрёк, и он достиг цели – Лили занервничала. В мановение ока всё встало на свои места – старшая кузина, разумеется, была в ответе за младшую, как бы последняя не была ей неприятна.
- Но где я возьму тебе жениха, дорогая?
- В Сеттенфорде, разумеется, негде взять, поэтому я прошу тебя вернуться в Лондон! Траур скоро закончится, и мы сможем выезжать в свет!