- Как, избавиться?
Джина с неприязнью и плохо скрытым презрением глянула на подопечную.
- В Сохо есть одна опытная дама - немножко потерпите и она навсегда избавит вас от подобной докуки!
Инн сразу же вспомнила подслушанный когда-то разговор.
- Но от этого умирают,- резко возразила она,- да и не желаю я становиться на всю жизнь бесплодной! Я люблю Эдвина и хочу родить ему ребенка. Почему он должен быть против?
- Потому что ублюдки ему не нужны! И если вы будите упрямиться, то окажитесь на улице без гроша в кармане и с ребенком на руках. Вы оба сгинете от голода и болезней!
- Пусть,- упрямо прикусила губу француженка,- но убить ребенка я не дам. Он слишком дорог мне!
В той или иной вариации этот разговор происходил каждый день. Джина не давала подопечной никакого покоя, и поэтому Инн вдвойне ждала приезда его светлости, чтобы тот обуздал своего цербера. Она чувствовала себя хорошо, с трепетной радостью прислушиваясь к тому, что происходило внутри её тела, как к чему-то чудесному и волшебному, что должно было преобразить жизнь, подарив немыслимое счастье.
Надо сказать, что сомнений в том, что Эдвин разделит её радости, она не испытывала. Конечно же, он будет счастлив - по-другому просто быть не могло. Мортланд поймет её стремление закрепить и увековечить их любовь рождением новой жизни. А Джина просто злая и сварливая ведьма! И если у Иннин зарождалось внутри тошнотворное опасение, что итальянка лучше знает своего хозяина, то она стремилась его отогнать - уж слишком страшной тогда оказывалась ситуация. Лучше не накликать на себя беду необоснованными страхами!
В день, когда карета герцога подъехала к порогу Вудвилл-холла, Джины не было дома. Та нечасто покидала своих подопечных, но сегодня отправилась спозаранку, по каким-то таинственным делам, не сказав никому ни слова. Иннин, едва завидев вылезавшего из экипажа любовника, бросилась вниз по ступенькам и повисла у него на шее.
- Милая,- ласково прошептал Мортланд, мягко отстраняя её,- подожди, дай мне раздеться, ведь я с холода - простудишься!
Но куда там! Сияющая от радости девушка, так и не отошла от него ни на шаг, мешая лакею принять у своего господина шляпу и плащ.
- Ты прекрасно выглядишь, сердце моё! - губы Мортланда жадно коснулись её губ, и он тут же потащил полыхающую восторгом любовницу вверх по лестнице по направлению к спальне,- у меня мало времени, дорогая! Не больше часа, так что извини - не до церемоний и разговоров!
- Час,- разочарованно простонала Инн, едва поспевая за его широким шагом,- но мы так давно не виделись!
- Ничего не поделаешь! Мне нужно устроить пирушку друзьям Томаса, просмотреть счета, нанести кучу самых необходимых визитов. Я к тебе прямо с дороги...
Последняя фраза чуть примирила приунывшую Инн с таким несправедливым положением вещей. Все-таки, её он поставил на первое место! Она была ещё слишком юной, чтобы понять, что возлюбленный оказался у неё не в силу бушевавших в нем чувств, а в силу обыкновенной физиологической потребности здорового мужчины, вынужденного более месяца провести без женских объятий.
Флора и Мардж, раздевая девушку, работали, как всегда, очень слаженно, хотя и посматривая на неё без обычных добрых улыбок. Но Инн была полна радужных надежд и ожиданий, трепетала в предвкушении наслаждений, и больше решительно ни о чем не хотела думать, даже о беременности.
- Твоя сестра родила нам племянника, - прошептал ей на ухо Мортланд,- в тот самый день, когда Томас вернулся с войны.
Опять Лили! Даже в такой момент Эдвин думает о ней!
- Я рада за всех вас!- тяжело вздохнула Инн, укорив себя за ревность.
Ей пришло в голову, что самое время сказать о предстоящем материнстве, и она уже было открыла рот, чтобы произнести первую фразу об ожидающемся прибавлении, когда ласкающая любовницу рука Мортланда наткнулась на едва вздутый, но уже тугой живот.
- Дорогая? - удивился он, приподнимаясь на локте. - Что это?
Инн с горячечно сверкающими глазами и остановившимся от разительной тревоги сердцем, увидела, как нахмурившийся любовник внимательно оглядывает её тело.
- Что это значит? - резкий голос был похож на удар бича.
Девушка съежилась от ужаса под его сверкающим бешенством взглядом.
- Я..., - пролепетала она разом пересохшими губами, - я...
- Она беременна!
Это у кровати внезапно выросла грозная Джина.
- Ваша светлость, не смотрите, что у неё лицо простодушного ангела,- злобно прорычала итальянка,- это хитрая и изворотливая маленькая дрянь. Она умудрилась обвести меня вокруг пальца, и в какое-то из ваших посещений не стала пить отраву!