Тесть отечески похлопал Тейлора по плечу. Ему были вполне понятны его тревоги - от Лили можно ожидать, чего угодно!
- Успокойся, мой мальчик! Мы с Иннин приглядим за нашей дикой кошкой! Не правда ли, дорогая? Ты не против вернуться домой немного раньше, чем мы предполагали?
Инн замерла, вымученно улыбаясь, особенно когда на ней с немым вопросом остановились озабоченные глаза Томаса. Но заботился-то он не о ней, а о Лили! Точно так же, как в своё время Мортланд. Все вокруг думали и заботились только о сестрице, и даже Иннин должна была прервать свой медовый месяц, чтобы та не оставалась в одиночестве. Даже святая бы озверела от такой несправедливости!
- Конечно,- холодно кивнула головой леди, гадая, что известно Тейлору о забавах старшего брата, - я буду счастлива увидеться с милой Лили!
СЕТТЕНФОРД.
Утомленная Лили возвращалась с ярмарки. При таком сроке беременности передвигаться становилось всё труднее и труднее, но ей не терпелось посмотреть местных лошадей - иногда эсквайры выставляли довольно неплохие экземпляры. Вот, например, Синяя Звезда - трехлетняя кобылка мистера Титла, была довольно многообещающей! Если её покрыть сеттенфордовским жеребцом Лютиком, могло получиться приличное потомство.
В животе недовольно шевельнулся ребенок, как бы напоминая матери, что она, прежде всего, должна думать о своем потомстве, а не о жеребятах.
- Когда же я разрожусь и начну жить нормальной жизнью,- скрипнула зубами Лили, поудобнее устраивая расплывшееся тело в коляске,- эти беременности вечно некстати, а тут ещё чертов браслет! Впился в ногу, как клещ!
Надо сказать, что экстравагантное украшение стоило миледи многих бессонных ночей - во-первых, не смотря на тайную поездку в Лондон, ей так и не удалось найти ювелира, который бы смог разгадать тайну замка.
- Увы, мадам,- только и разводили руками почтенные торговцы,- но нам не приходилось сталкиваться с драгоценностями такого класса. Это изделие восточных ювелиров, да и судя по огранке, достаточно древнее - настоящий раритет! Сейчас уже не попадаются изумруды такой величины и чистой воды, без изъянов!
- Но, может, его сломать?
Ювелиры в ужасе взирали на даму, замыслившую такое кощунство!
- Что вы, леди! Это же варварство..., да и нет у нас таких инструментов, чтобы разрезать изумруд, не повредив вашей ноги!
Вот так - не больше и не меньше! Отчаявшаяся Лили даже обращалась к одному известному своим умением кузнецу, слава о котором гремела на всю округу - мол, тот творит чудеса! Но, пыхтящий трубкой мужичище, повертев в грубых огромных руках её распухшую лодыжку, ответил более прямо, чем коллеги по цеху, занимающиеся благородными металлами.
- Если только отпилить вместе со ступней! По-другому, мэм, я не представляю, как избавиться от такой обузы! Почище каторжных кандалов будет!
Но самый неприятный разговор на эту тему состоялся с мужем.
Томас довольно быстро нашел сбежавшую жену. Да ведь она и не 'заметала' следов, поэтому ничуть не удивилась, когда забрызганный грязью всадник спешился у порога Сеттенфорда.
К тому времени Лили уже более-менее успокоилась.
- Око за око! - сказала она себе. - Том загулял после нашей свадьбы, я отомстила ему с Тони (или как там его!), на китаянку же я ответила дикой эскападой на постоялом дворе! Не думаю, что при таких обстоятельствах мне нужно вставать в позу и демонстрировать оскорбленную добродетель. Впрочем, каяться и рвать на себе волосы я так же не собираюсь!
Она ненавидела Томаса, но тот был её мужем, и с этим приходилось считаться.
Леди Тейлор как раз писала письмо отъехавшему в Лондон отцу, когда запыхавшаяся горничная ворвалась в кабинет.
- Миледи, приехал...
И девушка даже не успела договорить, отброшенная мужской рукой, и на пороге комнаты появился во всем забрызганном грязью великолепии разъяренный супруг.
- Рад вас видеть в полном здравии, миледи!
Лили нелюбезно смерила взглядом его испачканный сюртук и забрызганные сапоги.
- Может, для начала вы бы приняли вид, приличествующий джентльмену?
Глаза Тома опасно блеснули.
- Всё, что угодно! Только, чтобы вам угодить, дорогая!
Лили поторопилась спрятаться, когда в опасной близости от головы пролетели сорванные супругом грязные сапоги. За сапогами последовали и прочие предметы туалета, вплоть до провонявших лошадиным потом панталон.