- Милая,- ласково прошептал Мортланд, мягко отстраняя её,- подожди, дай мне раздеться, ведь я с холода - простудишься!
Но куда там! Сияющая от радости девушка, так и не отошла от него ни на шаг, мешая лакею принять у своего господина шляпу и плащ.
- Ты прекрасно выглядишь, сердце моё! - губы Мортланда жадно коснулись её губ, и он тут же потащил полыхающую восторгом любовницу вверх по лестнице по направлению к спальне,- у меня мало времени, дорогая! Не больше часа, так что извини - не до церемоний и разговоров!
- Час,- разочарованно простонала Инн, едва поспевая за его широким шагом,- но мы так давно не виделись!
- Ничего не поделаешь! Мне нужно устроить пирушку друзьям Томаса, просмотреть счета, нанести кучу самых необходимых визитов. Я к тебе прямо с дороги...
Последняя фраза чуть примирила приунывшую Инн с таким несправедливым положением вещей. Все-таки, её он поставил на первое место! Она была ещё слишком юной, чтобы понять, что возлюбленный оказался у неё не в силу бушевавших в нем чувств, а в силу обыкновенной физиологической потребности здорового мужчины, вынужденного более месяца провести без женских объятий.
Флора и Мардж, раздевая девушку, работали, как всегда, очень слаженно, хотя и посматривая на неё без обычных добрых улыбок. Но Инн была полна радужных надежд и ожиданий, трепетала в предвкушении наслаждений, и больше решительно ни о чем не хотела думать, даже о беременности.
- Твоя сестра родила нам племянника, - прошептал ей на ухо Мортланд,- в тот самый день, когда Томас вернулся с войны.
Опять Лили! Даже в такой момент Эдвин думает о ней!
- Я рада за всех вас!- тяжело вздохнула Инн, укорив себя за ревность.
Ей пришло в голову, что самое время сказать о предстоящем материнстве, и она уже было открыла рот, чтобы произнести первую фразу об ожидающемся прибавлении, когда ласкающая любовницу рука Мортланда наткнулась на едва вздутый, но уже тугой живот.
- Дорогая? - удивился он, приподнимаясь на локте. - Что это?
Инн с горячечно сверкающими глазами и остановившимся от разительной тревоги сердцем, увидела, как нахмурившийся любовник внимательно оглядывает её тело.
- Что это значит? - резкий голос был похож на удар бича.
Девушка съежилась от ужаса под его сверкающим бешенством взглядом.
- Я..., - пролепетала она разом пересохшими губами, - я...
- Она беременна!
Это у кровати внезапно выросла грозная Джина.
- Ваша светлость, не смотрите, что у неё лицо простодушного ангела,- злобно прорычала итальянка,- это хитрая и изворотливая маленькая дрянь. Она умудрилась обвести меня вокруг пальца, и в какое-то из ваших посещений не стала пить отраву!
Мортланд почернел от гнева.
- Это правда?
Инн поникла головой под ледяным взглядом, всем задрожавшим телом ощущая, какая сокрушительная катастрофа сейчас разразится над её маленьким, столь долго лелеемым миром надежд на счастье.
- Ты разочаровала меня, Инн,- сухой голос звучал теперь тихо,- не знаю даже - смогу ли я, когда-нибудь простить этот обман. Ведь я так доверял тебе!
- Но,- отчаянно прошептала она, вытирая льющиеся по щекам слезы,- я сделала это, потому что люблю вас!
Мортланд с такой силой оттолкнулся от кровати, что она даже подпрыгнула от его мощного рывка.
- Не лгите, сударыня! - прорычал он. - Пользоваться ухватками дешевой шлюхи не к лицу графине дю Валль! Вы хотели загнать меня в ловушку, потому что вас посетила бредовая идея выйти за меня замуж!
- И что здесь плохого? - уже в голос зарыдала Инн,- стремиться быть рядом с тем, кого ты любишь? Хотеть родить ему ребенка?! Неужели это более позорно, чем участь вашей куртизанки?
- Позорно всё, что рождено ложью и интригами! Я не хочу иметь детей! Почему вы не учли моих желаний, пускаясь в эту авантюру?
Мортланд гневно завязал на себе халат, словно пытаясь взглядом изничтожить, скорчившуюся под градом обвинений плачущую девушку.
- Джина,- резко приказал он итальянке,- делай, что хочешь, хоть зубами выгрызай из неё ублюдка, но я больше ничего об этом не хочу знать! После этого дай денег, и чтобы ноги бесчестной интриганки не было в Англии! Пусть убирается в Бельгию, в нищету и забвение!
Итальянка согласно кивнула головой.
- Я уже обо всем договорилась,- спокойно сказала она,- нужно было лишь ваше согласие. Завтра же ей сделают аборт. Если все пройдет хорошо, то недели через две она будет в состоянии пуститься в путь, если только...
Герцог, надменно задрав брови, в ожидании посмотрел на Джину.
- ... если только вы не дадите девушке ещё один шанс заслужить ваше прощение, - твердо закончила та и перевела взгляд на Инн, - вы ведь не захотите расстаться с его светлостью? Если миледи поведет себя разумно, то всё будет так, как прежде - не правда ли?
Мортланд неохотно, после небольшой паузы, но всё-таки согласно качнул головой.
Раздавленная происшедшим Инн затравлено подняла глаза на возвышающихся над нею людей, опасливо схватившись за живот, где находилась её главная драгоценность - последний оплот любви. Эдвин смотрел на любовницу, как на заклятого врага, с ненавистью и презрением. О каком возврате прежних отношений могла идти речь? Она потеряла отца, дядюшку, потеряла Томаса, и вот теперь Эдвина, - всё, что осталось в этом мире ценного заключалось в теплящейся искорке внутри лона. Она не отдаст её, не отдаст!
Инн была импульсивным человеком, но страх за ребенка заставил её прибегнуть к обычно несвойственному притворству.
- Я сделаю всё, что вы хотите,- свернулась она калачиком на постели,- а сейчас оставьте меня, я должна помолиться и отдохнуть!
Краем глаза Иннин заметила, как удовлетворенно переглянулись герцог и Джина, и с неожиданной проницательностью поняла, что, скорее всего, они не раз играли этот спектакль перед прежними обитательницами Вудвилл-холла, которые так же не оправдывали их ожиданий.
Инн впервые подумала о тех, кто до неё ублажал его светлость на этой постели - кто они были, что испытывали к герцогу, как сложилась дальнейшая жизнь её предшественниц?
Впрочем, времени на бесплодные размышления у Инн не было. Едва за герцогом и экономкой закрылась дверь, девушка живо заметалась по комнате, собирая вещи.
Нет, в этот раз она не повторит прежних ошибок, и не доверит себя ночному Лондону. Найти удобоваримое пристанище можно только днем. Ночь - это пора проституток и воров, и нормальному человеку лучше любоваться на неё из окна.
Инн прекрасно знала распорядок жизни Вудвилл-холла. Через полчаса к двери черной лестницы должен был подъехать фургон от зеленщика - её единственная возможность покинуть особняк незаметно. Гуляя в это время с Чарли по парку, она частенько видела пожилого мужчину, таскающего объемистые ящики со шпинатом и капустой в кухонное королевство повара.
Трясущимися руками, то и дело роняя предметы, француженка упаковала в свой старый саквояж мадонну и мешочек с как-то выигранными в рулетку деньгами. Вот когда пригодились эти чуть ли не с неба свалившиеся фунты! Наученная горьким опытом, брать драгоценности она не рискнула, справедливо предполагая, что Мортланд в гневе мог пустить по её следу и полицию, обвинив в краже, как обыкновенную воровку!
Скрипнувшая дверь заставила её настороженно замереть, но к счастью, это оказалась всего лишь Флора.
- Ваша ванна остывает, мадам,- пробормотала та, озадаченно разглядывая раскрытый саквояж,- вы куда-то собираетесь?
Инн тяжело вздохнула - хорошо хотя бы, что это не Джина! Что же, на войне так на войне!
- Да, примем ванну,- приказала она горничной и пошла вслед за ней в туалетную комнату,- но вода совсем остыла, подлей горячей!
Девушка деловито попробовала воду, а когда ни о чем не подозревающая негритянка нагнулась над кувшином с кипятком, пробормотала про себя молитву и изо всех сил ударила её по голове подвернувшимся подсвечником. Фора, слабо охнув, сползла на пол.