– Прибью ведь сейчас! – нетерпеливо перебивает её Ольга. – Идешь ты по парку…
– Да, иду я по парку, мороженое ем, а знаешь какое там вкусное…
– Нет, это невыносимо! – зло крикнула Ольга.
– А навстречу мне парочка с колясочкой. Идут под ручку улыбаются, что-то между собой воркуют. Я думаю…
– Без «думаю», пожалуйста, – торопит подруга.
– Не перебивай! Думаю, что-то знакомые лица. Прошла уже, а потом как молния в голове, да это же наша Любаша с Андрюхой. Я назад – догнала. Вот и вся встреча.
– А ты у них дома была? Максима видела? Они не болеют? Как выглядит Любаша? – засыпала Ольга соседку вопросами.
–Любаша выглядит счастливой, раздобрела. Никто из них не болеет. Максим замечательный карапуз, смеётся постоянно и почти никогда не плачет.
– А что твоя мать?
– Мама живет с мужем, с сыном. Но я у них недолго была, почти всегда торчала у Адрианчуков.
– С каким сыном? У тети Ани есть сын?
– Да, зовут Женькой.
– Это что выходит у тебя есть брат?
– Ага, сводный правда. Он мне понравился: интересный малый, заводной такой! Он в Смоленском Юношеском театре играет, представляешь? Дальше хочет в Москву поступать в театральный.
– Ну а Люба с Андреем ссорятся?
– Ты что? – Ленка вздохнула мечтательно и уставилась в потолок. – Идиллия!
– Молодцы! – с этими словами Ольга открыла письмо от Любаши.
«Здравствуй, Ольга. У меня все хорошо.
Максимка у меня молодечик, не болеет, не вредничает. Все лопочет что-то веселое, сам над собой смеётся. Я вместе с ним каждому дню радуюсь.
Андрюшенька хочет выправить нам домик в деревеньке неподалеку от города, чтобы мы там отдыхали, росли на деревенском молочке.
У Андрея новая идея. Хочет в Москву перебраться.
К нам Леночка Митяева приезжала. Жила у нас, так весело было с нею. Она нас познакомила с братом Женей. Я была очень удивлена, когда ко мне пришла Лена с известной местной звездой юношеского театра, да ещё сказала, что это её брат по матери. Жене у нас понравилось, и он обещался у нас бывать. А мне ведь скучно одной. Все дела по дому переделаю и не знаю, куда себя деть. Ну ладно, разболталась. Хотела ведь всего несколько слов черкнуть, а вышла поэма. Все остальное расскажет Лена. Пока».
– Да, расскажет она! – Ольга с усмешкой посмотрела на Ленку.
В дверь постучали.
– Здравствуйте! – послышался обаятельный мужской голос в прихожей, когда Ленка открыла двери.
– Зрастя! Батяня дома? – спросил второй развязанный ехидный голос.
– Нету-с, – Ленка попыталась закрыть дверь, но её отпихнули и бесцеремонно вошли в дом.
– Ты одна? – все тот же ехидный голос и на пороге возникла рыжая фигура Мишки Мейдзи. – Вижу-вижу с кем ты тут…. Наше вам почтеньице, – раскинув руки для объятий, он шел прямо на Ольгу.
– Это что такое?! – ледяным тоном спросила Ольга, высокомерно приподняв бровь.
– Здравствуйте, Ольга Дмитриевна, – за спиной Мейдзи стоял Лешка Дегтярёв. – Мы вот к Евгению Васильевичу пришли, а его нет. Мы подождём его Елена. Можно?
– Только вот вы один, без этого разгильдяя!
– Без оскорблений, пожалуйста!
– Мейдзи! Пьян?! – резко спросила Ольга.
– Голуба моя…
– Понятно! Иди-ка ты, дружок, отсюда и товарища с собой прихвати, – Ольга встала и, круто повернув за плечи Мейдзи, легонько подтолкнула к выходу.
– Уже иду. Леха пойдем. С этой дивчиной ничего не попишешь. Пойдем, мой верный друг, мой друг бесценный…
– Балбес, – крикнула Ленка с крыльца вдогонку приятелям. Заперев дверь на засов, она вернулась в комнату. – Н-да-а, Лешка смотрит на тебя с большим интересом. Только всё это напрасно.
– Почему же?
– Оттолкнешь!
– Может и нет, – раздумчиво ответила Ольга.
– Ну а Долговых ты в Москве навестила?
– Нет, – поникла головой Ленка. – Я ходила к ним несколько раз, тилинькала – тилинькала, никого нет!
– Что ты делала? – не поняла Ольга.
– Тилинькала…. В смысле звоню, у них рядом с дверью кнопка такая. Её когда нажимаешь, то в квартире тилинь-тилинь слышно.
– Поняла-поняла, – отмахнулась подруга.
– Ольга! – послышался голос матери.
– Ладно,– Ольга сунула письмо в карман, – пойду я, моя мамка пришла.
– Валяй.
– Опять на картошку пойдем, – вздохнула Ольга, повязывая платок.
– Я тоже сейчас на огород пойду.
* * *
– Дома столько дел, а ты там рассиживаешься! – с упреком встретила дочь Марья Тихоновна, прихорашиваясь перед зеркалом. – Сейчас отец с полей вернется, нужно ужин готовить, а ты все шатаешься где-то. Почему до сих пор огурцы не политы?! – одна за другой звонко падали на стеклянный столик шпильки, которые Марья Тихоновна вынимала своими тоненькими пальчиками. – А когда горькие огурчики попадаются – мы морщимся: «невкусно!» – она изящно наклонила голову к плечу и теперь снимала брошь.