- Что угодно? - Кангасск на секунду задумался. И прямо-таки просиял от собственной хитрости: - Хорошо. Тогда скажи мне, кто была та девушка, которую ты спас?
При этих словах Орион сник и сгорбился над бортиком; взгляд его устремился к горизонту, и не сказать было по глазам, о чем он думает.
- Быстро ты свыкся с ролью гадальщика, - сын звезд издал невеселый нервный смешок. - И вопросы задаешь такие, что не откажешься... Было. Действительно было такое... И к чему ты это спросил?..
- Просто это странно... для пирата... - пожал плечами Кангасск.
- Ты просто не знаешь, что значит быть пиратом... - мягко упрекнул его Орион. - Быть пиратом - значит делать все, что хочешь. Хочешь - грабь корабли, пытай пленников, загребай руками золото; хочешь - помогай обездоленным, пиши стихи и спасай девушек... Свобода. Да такая, что пьянит не хуже любого рома.
- Теперь понимаю, - задумчиво произнес Кан. - И все-таки ты мне не ответил... про девушку.
- А тебя не проведешь... - Орион поднял голову и внимательно посмотрел на Кангасска. - Это долгая история...
...Ее звали Мералли. Когда я подобрал ее, она была в каком-то бредовом полусне и чудом цеплялась за разбитый кусок дерева, который, видимо, раньше был мачтой.
Помню, я держал ее на руках и выговаривал команде, а оне шептала - так тихо, что только мои уши могли это слышать: "Ты прекрасен. Прекрасен, хотя и не человек.." и цеплялась за меня, как недавно за ту несчастную мачту...
Она не помнила ни что случилось с ее кораблем, ни откуда она родом, ни куда плыла - ничего, только имя.
Красивая... тихая... и часто говорила стихами...
Я оставил ее на своем корабле, поселил в самой лучшей каюте, завалил сувенирами и диковинками - так обычно утешают пережившего беду ребенка...
Мералли довольно долго плавала вместе со мной. Однажды даже видела меня в бою, хотя я, помнится, всегда ее запирал: незачем девушке смотреть, как злобные мужики кромсают друг друга... Я показал ей далекие острова с диковинными цветами и животными... Научил играть на флейте... Мне было хорошо с ней, я душой отдыхал, пока не понял, что происходит...
Я был слеп, как последний идиот, и только по себе заметил, в чем дело... Мералли... тронула меня, как не должна смертная девушка трогать бессмертного... ты понимаешь, о чем я, Кангасск?.. Она любила меня так сильно, что я это почувствовал!..
Даже не знаю, как такое было возможно. Она видела, что часто я бывал жесток. Видела, как убивал. Знала, кто я и что я: я не скрыл от нее, что мне тогда уже было с лишним одиннадцать тысяч лет. И после всего этого - любить?..
Я долго думал, что делать с этим, и решил прекратить все, пока не поздно. Пока сам не привязался и ее не погубил...
- И что ты сделал?
- Познакомил Мералли с Зигой... Бедняга влюбился в нее без памяти, как только увидел. Он бы весь мир ей к ногам положил, если б она только попросила.
Помню, когда я отплывал на своем корабле, она плакала и кричала мне вслед и выбросилась бы за борт, если б Зига вовремя не сгреб ее в охапку. А через полгода, когда я увидел этих двоих вновь, они были влюблены и счастливы и играли веселую свадьбу. И я же, облачившись в серое с серебром, скрепил северным обрядом их союз, вместо священника.
Конечно, не все прошло бесследно, и не могло пройти. Мералли как-то сказала мне, что мы с Зигой очень похожи, будто братья. И добавила потом, что нет на земле Любви, есть только утешение... специально сказала, мне в укор.
- А что Зига-Зига?
- Да он все понимал не хуже меня. Я как-то обнаружил у него весьма красноречивый стишок о восьми строчках...
Скажи мне, отчего ты так красива?
Скажи мне, отчего ты так грустна?
За красоту земную выпью пива,
А за любовь - налью себе вина.
Скажи, о ком ты думаешь весь вечер?
Скажи, о ком грустишь, когда я сплю?
За страстный взгляд его я не замечу,
А за любовь к тебе его убью.
- Очень по-пиратски... - заметил Кангасск.
- Да уж... был у нас по этому поводу долгий разговор. На саблях... Я пытался ему втолковать, что не имею никаких претензий на Мералли, а он только орал, как он меня ненавидит, и кидался в атаку с упорством горного барана. Ничем хорошим это бы не кончилось, если б не вмешалась сама Мералли и не поклялась, что любит его и только его. Зига всегда таял, как воск, стоило ей на него хотя бы с нежностью посмотреть, так что он сразу мне все простил. Потому я и вел обряд на его свадьбе. Правда, на свои места все не вернулось, конечно. Через год где-то Зига отправился с Мералли и годовалой дочкой своей, тоже Мералли, прямо за горизонт, оставил мне весь флот и все золото.