Кан кивнул.
- Когда дойдет до боя, в первую очередь, постарайся остаться в живых сам, - как-то странно произнес Прок и тут же, развернувшись, направился к лестнице наверх.
...Это был долгий день. День без солнца и неба, он держал в напряжении всю команду. Никто даже не крикнул громко лишний раз. Орион ходил мрачный от одного борта к другому и вглядывался в туман. Серые тени зубастых скал, не торопясь, проплывали мимо.
- Это опасное место, - объяснял Кану старый Прок, не глядя шаря рукой в бочке с яблоками. - Самый что ни на есть край Губительного Архипелага. Скалы здесь предательские... - старик выудил-таки себе яблоко и отыскал глазами капитана. - Хотел бы я знать, о чем толкует с ней твой приятель...
Небо недобро темнело над парусами "Ювеля". Волны, местами высокие, бились о серые скалы вдали. Только чуткие уши расслышали бы их дыхание.
- Капитан, - бодро обратился к ней Орион.
- Что тебе нужно, сын звезд? - устало ответила Птармика. Штурвал, не смотря ни на что, она держала уверенно и смело. Ее последняя зигарелла давно растаяла в дым, и она почему-то не взяла новой.
- Я хорошо вижу в темноте, - сказал Орион. - Позволь сменить тебя у штурвала.
- Не позволю, - равнодушно отозвалась Птармика. - А смотреть по сторонам ты и так можешь. Вот и смотри.
Орион загадочно поднял бровь. Пожал плечами. Но возражать не стал.
Некоторое время он просто мирно стоял рядом, словно выжидая чего-то. Слушал ветер, паруса и дальние волны у скал. В итоге затянувшееся молчание было нарушено уже капитаном:
- Я много лет вожу харуспексы... - сказала она. - Как думаешь, маг, от этого можно начать догадываться, что случится?
- Наверное... - пожал плечами Орион. - Хотя обычно харуспекс требует настройки на хозяина, и...
- Мое время уходит, сын звезд, - прервала его Птармика; голос у нее дрогнул, впрочем, с этим она быстро справилась и вновь заговорила, как раньше: холодно и бесстрастно. - Я не переживу этого боя.
Орион опустил глаза. Видно было, что ему действительно жаль и он не знает, что ответить.
- Ты, наверное, сильно изменился с тех пор, как был пиратом, - заметила Птармика. - А ведь тобой и сейчас еще люди в обоих портах пугают друг друга. И песен о тебе не поют - говорят, плохая примета. И легенды пересказывают только слово в слово. А ты вот какой...
Сын звезд невесело ухмыльнулся.
- А я не легенды, я правду о тебе знаю, - продолжала старуха. - Знаю, что ты не только грабил, но и спасал часто. И что никогда не жег городов и не торговал рабами... - она помедлила с продолжением, словно решая, стоит ли говорить. - ...Когда я, молодая и глупая, впервые вышла в море, я мечтала быть как ты. Потому... ты помни меня, бессмертный. Очень прошу...
Если бы зрение было истинным, Орион увидел бы за штурвалом "Ювеля" маленькую девочку в коричневом камзоле с зелеными змейками. И на глазах у этой девочки наворачивались бы слезы, которые она бы, несомненно, вытирала просоленным рукавом.
Но Птармика Сарсазан была стара и седа. И глаза ее оставались сухими. И она сама испугалась своего искреннего воспоминания.
- Хорошо видишь в темноте, так ты сказал? - деловито осведомилась она. - Так полезай в воронье гнездо и смотри в оба... Хотя... - она задумалась, - нет, Сумаха тебе все равно не увидеть.
- Отчего же? - хитро прищурился Орион.
- Этот нахал покрасил корабль в черный цвет и нападает только по ночам. Днем, говорят, рыщет в тумане за скалами...
- Я вижу несколько в ином спектре, чем люди, - вежливо прервал ее Орион, - и смогу отличить черноту ночи от черной краски.
- Как это, интересно? - Птармика скептически усмехнулась.
- Краска чернее, - терпеливо пояснил сын звезд. - Ночь же полна света, которого вам не увидеть.
Кангасск проводил взглядом Ориона, взобравшегося на верхушку мачты. Тот удобно устроился в "вороньем гнезде" и снял треуголку. Теперь видны было его мохнатые острые уши. На горизонт смотрел он спокойно и вовсе не пристально: еще только-только начало темнеть и не приходилось ждать никаких черных кораблей.
- На, покури! - седой моряк толкнул Кангасска локтем в бок.
- Я не курю, - попытался отмахнутьсят тот.
- Зря, - назидательно сказал старик, - зигареллы и сил придадут, и сон прогонят. Вот Зига-Зига, говорят, сразу по три выкуривал - и бился, как ураган! Не знаю, как умудрялся... капитан наш курит по две, так она тоже в бою страшна!.. может, и увидишь еще...