Третий удар, принимая во внимание то, что глаза врага теперь заливает его же собственная кровь, должен был положить этому странному бою конец. Почти ничего не видя сквозь кровавую пелену, Кангасск, заслонившись мечом, ушел влево, и, не теряя волны взлетевшей вверх рукояти, правой рукой перешел на тупую сторону лезвия - только меч без гарды позволяет такое, - и, схватившись за нее так, чтобы самого лезвия не коснуться, сработал катаной, как посохом: с разворотом корпуса нанес мощнейший удар рукоятью вперед, точно в подбородок...
Пират упал без сознания. После такого удара можно и не подняться вообще никогда. Но Кангасску что-то подсказывало, что этот парень жив и еще себя покажет.
На этом для Кана бой закончился. Это вообще был короткий бой. Больше половины нападавших поспешили удрать на свой корабль, как только увидели свой оживший кошмар - Ориона, сына звезд, в бою, и уже рубили канаты, даже не пытаясь спасти оставшихся на изумрудном корабле своих. Никто из обессилевшей команды "Ювеля" их не остановил. Правда, кто-то догадался пустить ядро вдогонку по корме "Черного Катрана" - звонко хлопнули взорвавшиеся камеры, димаран просел, начал опасно крениться, пираты на палубе засуетились, отчаянно пытаясь его спасти. Думать об ответных выстрелах у них уже не было времени.
"Ювель", с разбитой чешуей, сломанной главной мачтой, залитый кровью так, что на ней поскальзывались, встречал слабенький розовый рассвет над Губительным Архипелагом...
Глава восемнадцатая. Путь воина, сохраняющего жизнь
Усталость, боль и морская болезнь накатили разом, как только отступила горячка боя. Кангасск тяжело опустился на склизкие доски рядом с поверженным пиратом. Залитый кровью глаз так и хотелось протереть рукавом, но брови и скулы было больно даже касаться.
Подбежал Орион, сын звезд и опустился перед Кангасском на одно колено.
- Ты живой, малыш? - спросил он тревожно. - Сильно ранен?
- Нет, глаз только... - хрипло ответил Кан; в горле так и саднило от проглоченного дыма.
- Глаз?! Да ты что... Дай-ка посмотреть, - Орион одной рукой приподнял голову Кангасска за подбородок, а другой острожно, мизинцем (предварительно поплевав на него), приподнял распухшее веко. - Глаз цел, - сообщил он с улыбкой. - Но если не обеззаразить, все равно все может плохо кончиться - смотри, какое воспаление... Давай, приложи свою мятную плитку. Ментол, конечно, слабоват, но больше пока нечем дезинфицировать... может, жог потом найдем...
- Орион... - шепотом произнес Кангасск и указал рукой в ту сторону, где отчего-то собралась толпа. Даже раненые, хромая и кривясь, ковыляли туда... - Давай подойдем...
Капитан Птармика Сарсазан умирала. Склонившись над ней, тихонько выл Урсин, ее внук. Орион с криками "Пропустите врача!" расталкивал упрямую толпу. Когда же до людей дошло, они сами поспешно расступились и пропустили его.
Как недавно рядом с Кангасском, сын звезд опустился на одно колено подле капитана.
Птармика была бела как мел от потери крови, и рана на ее бедре выглядела очень плохо. Орион с хрустом отодрал рукав от рубахи безответного Урсина и, как жгутом, туго перетянул этим рукавом бердо капитана, чтобы остановить кровь.
- Орион... - сказала она тихо.
- Не говори ничего, не трать силы, - распорядился он в ответ, но Птармика не собиралась его слушать.
- Ты славно бьешься, Орион, - тут же сказала она. - Я видела краем глаза... С детства мечтала сражаться рядом с тобой... Урсин... где мой внук?..
Здоровенный парень горько, совсем по-детски всхлипнул и сел у изголовья бабушки.