- Пойдешь в душ?
- Нет, я лучше дома, – отказалась Белла.
- Тогда я кое-куда схожу… Ты не против, если оставлю тебя одну?
Она покачала головой, и Каллен скрылся из виду. Белла обвела взглядом гостиную, которая оказалась очень уютной и со вкусом обставленной, и в каждой мелочи, в каждой складочке на шторе чувствовалась женская рука.
Внимание Беллы привлекла фотография в рамке, стоявшая на полке. Подойдя ближе, девушка принялась разглядывать ее.
На фото была запечатлена счастливая семья, состоящая из четырех человек: мамы, папы, сына и дочери. Высокий, широкоплечий блондин лет тридцати пяти с серыми глазами, волевым лицом и кривоватой улыбкой, которая показалась Белле знакомой, облокотился на спинку дивана. На плечах у мужчины сидел мальчишка лет восьми и крепко держался за ворот его рубашки. В этом мальчике Белла без труда узнала Эдварда: те же зеленые глаза, но на фото в них светилось счастье и детская уверенность, что жизнь прекрасна, чего не было сейчас; те же каштановые волосы, которые топорщились в разные стороны, хоть и было видно, что заботливая мамина рука пыталась привести их в порядок, и задорная кривоватая улыбка, которую мальчик унаследовал от своего отца.
На диване сидела уменьшенная копия той Розали, что сейчас вместе с Эмметом дурачилась на кухне. У нее, как и у Эдварда, были зеленые глаза, но другого, более спокойного оттенка. Белокурые локоны девочки были красиво уложены и подвязаны бордовой ленточкой. Девчушка игриво улыбалась и строила глазки объективу фотоаппарата.
Рядом с ней сидела женщина, одной рукой обнимая плечи дочери, а пальцы другой переплетя с пальцами мужа. Она была очень красивой итальянкой: шикарные каштановые волосы с бронзовым отливом обрамляли ее лицо с удивительно правильными чертами, выгодно оттеняя золотистый цвет кожи, огромные выразительные глаза насыщенно-зеленого цвета словно светились изнутри, как два изумруда, если посмотреть сквозь них на солнце. Ее слегка полноватые губы растянулись в улыбке, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. Было в улыбке женщины что-то притягательное и даже завораживающее, в ней без труда читались всеобъемлющая любовь, безграничная нежность и готовность всем и все прощать. Даже старое, немного выцветшее фото не в силах было скрыть мягкую, теплую красоту женщины. Не удержавшись, Белла дотронулась пальцем до ее лица сквозь холодное стекло фоторамки.
Услышав за спиной чьи-то шаги, девушка вздрогнула и повернулась на их звук. В комнату вошел Эдвард с мокрыми после душа волосами, а следом за ним показались и Эммет с Роуз.
Каллен подошел к Белле, переводя настороженный взгляд с нее на фотографию и обратно.
- А где сейчас ваши родители? – спросила она и внутренне сжалась под тяжелым взглядом Эдварда.
- Они умерли, – холодно процедил он, резко переворачивая рамку вниз фотографией.
Каллен плотно сжал челюсти, так что на его скулах заходили желваки, и поспешно отвернулся от Беллы, сутуля плечи.
- О, прости, я должна была догадаться, – виновато пробормотала она, – какая же я дура!
- Ничего страшного, милая, – как можно нежнее проговорила Роуз, подходя к Белле и поправляя рамку с фотографией, – прошло двенадцать лет, так что давно уже пора научиться жить с этим.
Ее последние слова явно были адресованы Эдварду, который стоял спиной ко всем у окна, сжимая и разжимая кулаки.
- А как их звали? – шепотом, так чтобы ее не мог слышать Каллен, спросила Белла.
- Эдвард и Лаура, – тоже шепотом ответила Розали, печально улыбнувшись, и тут же воскликнула наигранно-веселым голосом: – Пошлите завтракать, а то кофе остынет! Кстати, Эммет просто изумительно его готовит! Эдвард, ты должен это попробовать!
Несмотря на попытки Эммета разрядить атмосферу, завтрак прошел в напряженной обстановке. Эдвард сидел мрачнее тучи, уткнувшись взглядом в свою тарелку. Белла нехотя поковыряла вилкой яичницу, залпом выпила кофе и побежала переодеваться обратно в свою одежду, которая была уже сухой, но жутко грязной.
- Эм, ты едешь домой? – спросила она брата, снова заглядывая на кухню.
- Да, конечно, – кивнул он, поднимаясь со стула и целуя Роуз. – Увидимся через несколько часов на работе, моя родная.
- Я отвезу вас, – сказал Эдвард, вставая из-за стола.
- Это не обязательно, мы можем и на такси… – неуверенно начала Белла.
- Я же сказал, что отвезу, – тоном, не терпящим возражения, повторил Каллен.
Белла кивнула и назвала Эдварду свой адрес.
Через пятнадцать минут шальной езды Каллена они остановились возле дома Свонов и вышли из машины.
- Счастливо, Эдвард, – протянул руку Эммет.
- Да, еще увидимся, – кивнул тот, крепко пожимая ему руку.
- А то! – игриво подмигнул Эм и скрылся в доме.
- Прости меня, Белла, – прошептал Каллен, легонько сжимая ее пальцы в своей ладони.
- За что? – удивилась она.
- Просто прости, – Эдвард отпустил руку Беллы, сел в машину и резко тронулся с места, оставляя на асфальте следы от протекторов шин.
====== Глава 13. Твои уста с моих весь грех снимают ======
Меня, как лист, по горестям носило,
во мне не смолк еще площадный гам, когда земная чертовая сила низринула меня к твоим ногам. И началось банальнейшее действо, в котором мог бы действовать любой, когда не мне бы выпала любовь – мой белый стих, мое второе детство. Она меня окутала, как дым из только что взнесенного кадила, и целый мир собой загородила, и в тот же миг незримо стала им… (Вадим Егоров. Романс – 1, 1972) Белла откровенно разглядывала Эдварда, который стоял и слушал наставления мистера Берти. Преподаватель пытался ему что-то объяснить, оживленно при этом жестикулируя. Каллен же, соглашаясь с учителем, кивал в такт его словам, время от времени кривя губы в ироничной улыбке. В последнее время наблюдение за Эдвардом – а если быть до конца честной с самой собой, то, скорее, любование им, – стало привычным занятием для Беллы. Хотя в данный момент вместе с ней за Калленом наблюдала еще не одна пара любопытных глаз студентов, участвующих в спектакле.
За последние десять дней репетиций в полном составе Белла убедилась, что Эдвард каким-то непостижимым образом притягивал к себе восхищенные взоры практически всех девушек.
Данный факт вызвал в ней двойственные чувства: с одной стороны, Белле было приятно, что не только она находит его весьма привлекательным, но, с другой стороны, в ней просыпался неведомый ранее инстинкт собственницы, которая требовала беспрекословного и полноправного владения объектом любования и восхищения, Эдвардом. Сам же Каллен, казалось, не замечал заинтересованных взглядов девушек, оставаясь в их обществе подчеркнуто вежливым и отстраненным. Только когда их с Беллой взгляды пересекались, его глаза снова оживали, словно в их глубине начинали мерцать таинственным огнем всполохи свечей. Постепенно девушка все больше и больше попадала в их волнительный плен. Белле вдруг пришло в голову, что до спектакля осталось меньше двух дней, а затем у Эдварда уже не будет причин для того, чтобы проводить с ней столько времени. Этот день станет переломным в их отношениях: либо они разбегутся в разные стороны, сделав вид, что этого месяца тесного общения и вовсе не было, либо… Что? Станут друзьями или?.. От этого “или” в груди Беллы разливалось приятное тепло, которое мучительно медленно стекало вниз, концентрируясь внизу живота, скручивая его в тугой узел. Она влюбилась в этого загадочного, печального парня, о котором ровным счетом ничего не знала. Когда Белла совершенно ясно осознала это? Может быть, когда ее опьяненный виски разум услужливо подбрасывал ей откровенные сцены с участием Эдварда? Может быть, в то утро, когда Белла проснулась в квартире Калленов и обнаружила на себе его халат, так дурманяще пахнувший своим владельцем? Или на следующий день, после этого, когда пришла на репетицию и увидела стоящего в коридоре Эдварда?
Flashback десять дней назад
На лице парня блуждала неподдающаяся описанию улыбка, от которой сердце Беллы начинало трепыхать в груди, словно птичка в клетке. Боже, сколько же разнообразных, но одинаково потрясающих улыбок было в арсенале у Каллена! – Ты знала, что с сегодняшнего дня у нас начинаются совместные репетиции? – вместо приветствия спросил он. Белла разочарованно вздохнула и покачала головой. – Вот и я не знал, поэтому давай ненадолго спустимся к моей машине, – Эдвард протянул девушке руку, предлагая следовать за собой. «Зачем?» – хотела спросить она, но, как только ее ладонь легла в его, все вопросы отпали сами собой. Белла осознала, что готова следовать за Калленом куда угодно, даже не раздумывая. Когда они оказались возле Мазерати, Эдвард без предисловий распахнул переднюю дверцу автомобиля и извлек из его недр букет цветов. – Я все же хочу еще раз извиниться перед тобой за то, что повел себя отвратительно, не отдав блокнот тебе сразу, – Каллен протянул Белле цветы и виновато улыбнулся. Девушка замерла, с восхищением разглядывая роскошный букет. Он был утонченно изысканным, собранным из нежных кремовых орхидей с изящной сиреневой сердцевинкой и крохотными фиолетовыми крапинками. Белла испытывала нежную привязанность к этим совершенным цветам. – Я знаю, что у тебя есть все основания обижаться на меня, но могу ли я хотя бы в будущем рассчитывать на твое прощение? – между тем продолжал Эдвард. – Прости, я никогда в жизни никому не дарил цветов, поэтому не очень хорошо представляю себе, как это делается… но это тебе… возьми, пожалуйста… Каллен неловко сунул Белле в руки букет и выжидающе посмотрел на нее. – Я уже вчера сказала тебе и повторю это снова: я не обижаюсь на тебя! Все люди совершают ошибки, и ты не исключение. Я почему-то уверена, что ты поступил так не со зла, а это самое главное! – девушка скорее машинально поднесла цветы к носу, помня о том, что орхидеи практически ничем не пахнут, и, к великому удивлению, ощутила приятный медовый аромат. – Где ты достал такую красоту?! Эдвард улыбнулся, засовывая руки в задние карманы своих джинсов, и неопределенно пожал плечами. Не мог же он сказать Белле, что отдал за это великолепие практически все деньги, что у него были. Эдвард долго перебирал букеты орхидей в одном из самых дорогих цветочных магазинов Сиэтла, но, сколько бы он не принюхивался, ни один из них не источал хоть какой-нибудь аромат. – Вы ищете, что-то конкретное? – мило улыбнулась продавщица, видимо, сжалившись над Калленом. – Разве цветы могут ничем не пахнуть?! – раздосадовано спросил Эдвард. Вместо ответа девушка кивнула в сторону боковой двери, приглашая парня последовать за собой. – Это наши сокровища, наиболее редкие и дорогие сорта цветов, – поясняла продавщица, как только они оказались в прохладном помещении. – Розы всегда пахнут розами, они постоянны и немного скучны, думаю, что они немного педантичны, – рассмеялась она, а затем указала на собрание орхидей и добавила: – Вот эти же тропические красавицы либо вовсе не имеют аромата, либо обладают симфонией запахов! Есть даже с ароматом шоколада. – Вы шутите? – удивленно изогнул бровь Эдвард. – Ничуть! Так что выбирайте! Но позвольте посоветовать вам камбрии, выбирайте из них и не ошибетесь! Эдвард перебрал несколько букетов, каждый из которых действительно имел свой неповторимый аромат, пока, наконец, его обоняния не коснулись легкие нотки цветочного меда и летнего луга – точно так же пахла Белла. Стоит ли говорить, что парень остановил свой выбор именно на этом букете? Сейчас Эдвард не мог сдержать восхищенной улыбки, видя, как самая прекрасная девушка в мире любуется этим восхитительным букетом, который так удивительно напоминал Каллену саму Беллу. – Но как ты узнал, что это мои любимые цветы? – догадалась спросить она. – Это было не трудно, учитывая, что в твоих стихах несколько раз упоминаются орхидеи! – засмеялся Эдвард. – Точно! – смущенно улыбнулась Белла, пряча свое разрумянившееся лицо за букетом.