====== Глава 14. Занавес! Играть невыносимо ======
О, Боже,
Скинь с меня ты тяжесть Свинцовой маски – Непомерный груз. Её сорвать – Моя лишь слабость, Её надеть – Мой пятый туз. Она скрывала Тень печали, Морщины Вдоль и поперёк, Лишь струны памяти Бренчали, Все ноты помня Назубок. И. Беседин Эдвард вздрогнул и вынырнул из мучившего его кошмара. Первым, что он увидел, открыв глаза, была Белла. Ее лицо казалось неестественно бледным, а глаза темными, почти черными, они смотрели на Каллена горькой смесью тоски и муки, пронзая его сердце острой иглой. Меньше всего на свете он хотел, чтобы Белла увидела его в таком состоянии. Все еще тяжело дыша, Эдвард приподнялся и сел, только сейчас заметив, что девушка судорожно сжимает его влажную от пота рубашку руками, которые она тотчас же отдернула и сжала в кулаки. Каллен прислонился спиной к стене и опустил голову вниз, чтобы Белла не видела его перекошенное от боли лицо. Присутствие Белз только еще больше увеличивало мучения Эдварда: ко всему прочему ему приходилось сейчас бороться с потребностью прикоснуться к ней, взять ее за руку, моля о спасении… Но нет! Он должен справиться со всем сам, только сам, ведь всегда же справлялся… Каллену была необходима целительная доза никотина, которая заполнит легкие едким дымом и затуманит разум. Парень похлопал себя по карманам брюк, но тут же вспомнил, что пачка сигарет осталась в джинсовке, которую он отдал Белле, чтобы она укрылась ею. Теперь еще нужно было бороться с желанием закурить, потому что подняться сейчас с пола, чтобы взять сигареты, Каллен был просто не в состоянии. Боясь даже пошевелиться, Белз наблюдала за манипуляциями Эдварда. Еще никогда она не видела, чтобы у человека так дрожали руки. Поддавшись душевному порыву, девушка приблизилась к Каллену и сжала в руках его ледяные пальцы. К ее удивлению парень не стал отдергивать свою руку, он лишь поднял голову и посмотрел на нее таким взглядом, от которого Белла на минуту забыла, как дышать. – Эдвард, – прошептала она, сильнее сжав его ладонь, – что происходит? – Разве ты не знала, что демоны обычно оживают по ночам? – звенящим от напряжения голосом ответил он. – Что за демоны? Это как-то связано с твоими родителями? Что с ними случилось? – озвучила Белла мучавшие ее вопросы. Но Каллен не спешил дать на них ответы. Лишь по тому, как напряглось его тело, и изменился взгляд, она догадалась, что попала в цель. – Эдвард, не молчи! Поговори со мной! Расскажи мне о них, какими они были? – настаивала Белла, полная решимости узнать, наконец, что же так жестоко терзает Каллена. – Я не могу, – сквозь зубы процедил он. – Почему?! – Потому что это… это слишком… – прохрипел Эдвард, словно что-то душило его. – Больно… – закончила за него Белз. – Да… – едва слышно прошептал он, снова опуская голову. – А молчать?! Молчать о них не больно?! Сейчас тебе не больно?! – крикнула Белла, беря его лицо в свои ладони и заставляя посмотреть ей в глаза. – Ты кричал во сне! Кричал так отчаянно, что у меня сердце сжималось от страха в груди. Эта боль разрывает тебя на части, она уничтожает тебя! Эдвард! Ты должен выпустить её! Расскажи о своих родителях, какой была ваша семья, что произошло… скажи мне хоть что-нибудь! – Я любил их, Белла… – надломленным голосом прошептал Эдвард. Девушка выпустила лицо Каллена из своих рук и села рядом с ним, плечом к плечу. Пауза затягивалась, но она не стала торопить парня, понимая, что тому требуется время, чтобы собраться с мыслями и решиться, наконец, на то, чего он так старательно избегал. – Сейчас мне самому уже трудно в это поверить, но когда-то я был счастливым ребенком с самыми лучшими в мире родителями. Отец всегда казался таким сильным, надежным… я верил, что когда стану взрослым, буду таким же, как и он. Хоть в нем и не было излишней нежности… ну, знаешь… частые поцелуи, объятия и сказки на ночь… Все равно мы всегда знали и чувствовали, что папа любит нас, заботится… Сначала слова с трудом давались Эдварду, но постепенно речь Каллена потекла легко и плавно, подобно тихой грустной мелодии, рождаемой струнами его воспоминаний. Белла сосредоточенно слушала парня, все больше погружаясь в историю его семьи, словно через слова, произносимые им, знакомилась с родителями Эдварда. – Отец был надежным и крепким фундаментом нашей семьи, мама же была ее душой, ласковым солнцем, согревающим всех нас своим теплом, – меж тем продолжал Каллен. – Папа был из богатой семьи. Его отец собственными силами создал целую империю, центром которой стал один из самых крупных банков штата. Когда отцу было десять лет, его мама умерла во время родов. Каллен-старший тяжело переживал смерть жены, обвинив во всем своего младшего сына и практически игнорируя его. Мой папа постарался заменить Карлайлу, своему младшему брату, отца, а дед в это же самое время усиленно воспитывал в старшем сыне своего приемника. В чем-то отец действительно вырос похожим на него, унаследовав его твердость, сдержанность и, конечно, деловую хватку. Когда отцу исполнилось двадцать лет, он познакомился с моей матерью. Дед был категорически против этих отношений, но папа остался непреклонен и тверд в своем решении жениться на бедной итальянке, так что Каллену-старшему не оставалось ничего другого, как смириться с выбором сына. Мама приехала из Италии в Америку в двенадцатилетнем возрасте. Ее мать была актрисой и, кажется, планировала продолжить свою карьеру и здесь, но что-то не сложилось, так что она начала заливать свое горе алкоголем, быстро спилась и умерла за несколько дней до совершеннолетия дочери. Не знаю, что стало бы с мамой, если бы как раз в это время она не познакомилась с Эдвардом Калленом, то есть с моим отцом. Сразу по окончанию университета папа женился на ней, а через несколько месяцев умер дед, оставив все свое имущество и бизнес моему отцу, полностью проигнорировав в завещании Карлайла, объяснив это отсутствием у того деловой хватки и наличием слишком мягкого характера, мол тот все равно все растранжирит. Безумие, если учесть, что дяде на тот момент было всего двенадцать лет! Но мой отец не был бы собой, если бы не перевел половину всего состояния на Карлайла, став к тому же его опекуном.