- Кажется, некий «пианист» влюблен вполне взаимно, я прав? – спросил Чарли, присаживаясь на краешек кровати.
- Ты даже не представляешь, насколько ты прав, – смущенно улыбнулась Белла.
- Я знаю, что это не мое дело, – прокашлявшись, начал отец, – но как же Джейкоб? Он уже знает, что в твоей жизни появился «влюбленный пианист»?
- Еще нет, – вздохнула Белз, снова садясь на кровати.
- Мне кажется, это не честно по отношению к нему. Ты должна была поговорить с ним, как только поняла, что твои чувства изменились.
- Я знаю, пап! Просто все так сложно, по крайней мере, было до вчерашнего вечера. Но я поговорю с Джейком, как только он вернется!
- Я только что разговаривал по телефону с Билли, и он сказал, что Джейкоб вернулся еще вчера, – выразительно изогнул бровь Чарли.
- Тогда я поговорю с ним завтра утром, – пообещала Белла, – просто сегодня такой день…
- Да-да, я понимаю, – перебил ее отец и, вздохнув, добавил: – Жаль Джейка, он отличный парень!
- Да, наверное, но, видимо, не для меня, – грустно улыбнулась Белла, продолжая невольно любоваться трогательно-нежными ромашками в своих руках.
- Что ж, сердцу не прикажешь, – поднимаясь с кровати, еще раз вздохнул Чарли, – а сейчас тебе нужно поторопиться, если ты, конечно, не хочешь опоздать.
Белла машинально взглянула на часы, безжалостно показывающие час дня.
- Черт, я же проспала! – воскликнула она, вскакивая с постели и бегая по комнате.
Едва не сбитый ею с ног Чарли, смеясь, покачал головой и вышел из комнаты.
Белла стояла в крохотной гримерке и, придирчиво рассматривая себя в немного помутневшем от времени зеркале, терпеливо ждала, когда Анжела закончит воевать со шнуровкой на рукавах ее платья.
- Фуф, готово! – шумно выдохнула она, любовно смахивая с костюма Беллы несуществующие пылинки.
- То, как ты перешила платье… ммм… ты просто волшебница! – улыбнулась Белз.
- А ты настоящая красавица! – покраснев от смущения, ответила девушка.
- Полностью с тобой согласен! – в приоткрывшуюся дверь гримерки просунулась голова Эдварда.
- Ну, ладно… я пойду, да? – прокашлявшись, пробормотала Анжела, вмиг почувствовавшая себя здесь лишней.
Каллен распахнул дверь, пропуская выходящую в коридор девушку, и прошел в комнату, ни на секунду не отводя восхищенного взгляда от своей любимой.
Облаченная в платье из тяжелой рубиново-красной тафты Белла была настоящей Джульеттой времен Шекспира. Завышенная линия талии, подчеркнутая широким бархатным поясом на тон темнее, золотое шитье вдоль манжет на рукавах и изящная паутина золотых кружев на воротничке подчеркивали ее хрупкость и белизну фарфоровой кожи. Каскад каштановых волос был любовно уложен мастерицей Анжелой в замысловатую прическу, дополненную шляпкой-Джульеткой. На щеках Белз играл легкий румянец, а глаза светились лихорадочным огнем волнения.
- Увидев тебя, Ромео отравился бы еще раз… от зависти ко мне! – улыбнулся Эдвард, медленно приближаясь к Белле. – Ты прекрасна. Джульетта не обладала и одной сотой твоей красоты!
- Да ладно тебе! – смущенно улыбнулась девушка, закрывая ладонями пылающие щеки. – Ты тоже выглядишь сногсшибательно. Эта темно-серая курточка, чулки… так эротично…
- И жутко неудобно… – добавил Эдвард, положив свои руки на плечи Беллы. – И вообще, мне кажется, что я похож на клоуна.
- Вот уж точно нет! – фыркнула она, заглядывая в зеленые глаза парня, в которых плясали лукавые искорки. – Эдвард…
- Ммм?.. – Каллен осторожно притянул к себе Белз и легонько пробежался губами вдоль ее шеи.
- Почему на этот раз именно ромашки? – прошептала девушка, обвивая руками шею Эдварда.
- Они тебе не понравились? – замерев, настороженно спросил он.
- Что ты! Они такие… – Белла улыбнулась и прикрыла глаза, пытаясь подобрать подходящие слова.
- Нежные, чистые, солнечные… – подсказал Каллен, легонько касаясь губами уголка рта девушки.
- Да… – выдохнула она, чувствуя, как ее тело тает в его ласковых руках.
- Вот и ответ на твой вопрос: они такие же, как и ты… – парень провел губами вдоль губ Беллы, срывая с них едва слышный стон, а затем нежно поцеловал другой уголок ее рта.
- Эдвард… – хрипло прошептала девушка.
Каллен просунул кончик языка между губ любимой, проводя им слева направо и обратно, а затем стал легонько касаться своими губами ее губ, постепенно прокладывая вдоль линии скулы влажную дорожку к столь соблазнительному ушку Беллы. Достигнув заветной цели, Эдвард поцеловал девушку за ухом и, обхватив мочку зубами, легонько оттянул ее вниз.
Каллен, как истинный гурман, наслаждался неповторимо-пьянящим ароматом Беллы, который был сладким, нежным, с солнечными нотками, он был ее продолжением. Эдвард с упоением ощущал каждую клеточку бархатистой кожи, контролируя свою страсть, неторопливо изучал изгиб совершенной белоснежной шеи любимой девушки и нежно, неторопливо, мучительно-томяще он сводил ее с ума, даря острое блаженство умелыми ласками.
- Кх-кхм… – прокашлялся мистер Берти, стоя на пороге гримерки. – Простите, что отрываю вас от столь увлекательного занятия, но до начала спектакля осталось всего десять минут…
- Простите, – смущенно пробормотала Белла, мгновенно отпрянув от Эдварда.
- Не стоит извиняться – за свое счастье не просят прощения, моя дорогая! – ласково улыбнулся преподаватель. – Но сейчас все же лучше сосредоточиться на спектакле. Знали бы вы, как я волнуюсь! Даже сильнее, чем в день собственной свадьбы! Но я уверен, что вы не подведете старика! А сейчас вдохните поглубже – и вперед, на сцену, покорять собравшуюся публику! С Богом, дети мои!
Мистер Берти развернулся и кинулся к выходу, но вдруг затормозил и, обернувшись, добавил:
- Изабелла, вы сегодня настоящая чаровница!
Преподаватель игриво подмигнул улыбающемуся Эдварду и скрылся из виду.
- Я боюсь… – закусив нижнюю губу, пробормотала Белла.
- Чего боишься? – снова подходя к ней, спросил Каллен.
- А вдруг я забуду слова или споткнусь? – голос девушки звенел от напряжения.
- Этого не случится, – твердо произнес Эдвард, беря ее лицо в свои ладони и заглядывая ей в глаза, – я же буду рядом с тобой!
- А тебе самому совсем не страшно?
- Нет, скорее странно и немного волнительно, но не страшно, – улыбнулся парень, нежно целую Беллу в кончик носа. – Ну, что? Ты готова?
- Нет, – покачала головой она.
- Тогда пойдем? – отстраняясь от нее и протягивая ей свою раскрытую ладонь, спросил Эдвард.
- Да, пора, – кивнула Белз, доверчиво вкладывая свою руку в руку Каллена.
С освещенной огнями сцены зрительный зал казался огромной черной дырой, но Белла каждой клеткой кожи чувствовала, что все взгляды устремлены на нее, они будто ощупывают, ловя каждый ее жест, каждое слово, взгляд... На какое-то мгновение от волнения в ушах девушки зазвенело, а горло словно стянуло тугой удавкой так, что потемнело в глазах. Белз на автомате произносила заученные фразы, не вдумываясь в их значение, ей хотелось лишь одного – чтобы спектакль поскорее закончился, и она смогла спрятаться подальше от любопытных, внимательных глаз.
Но все изменилось, когда на сцене появился Каллен, когда их взгляды пересеклись, а руки соприкоснулись. В это момент зрители в зале словно перестали существовать для них. Каждое слово Беллы, каждый жест, поворот головы, улыбка – все это предназначалось Эдварду и только Эдварду. Признания в любви сами слетали с ее губ – это была так естественно и понятно, ведь то, что чувствовала Джульетта к Ромео, было очень близко к чувствам самой Беллы.
Каллен же просто любовался ею, купаясь в мелодичности ее голоса, с придыханием произносящего слова Шекспировской трагедии. Здесь, на сцене, под лучами софитов, в окружении декораций Белла казалось такой хрупкой, по-детски трогательной, что ее нестерпимо хотелось оберегать, защищать, брать на руки и укачивать, как маленькую девочку. Эдвард сам не заметил, как полностью погрузился в действо, происходящее на сцене, попал в плен тех чувств, что испытывал Ромео… Нет, на самом деле, он попал в плен собственных чувств, что были значительно глубже и необъятнее, подобно бушующему теплому океану, разлившемуся в его душе.
Эдвард и Белла настолько увлеклись друг другом и всем происходящим, что не замечали, какая звенящая тишина воцарилась в зале, все зрители, окунувшись в ту непередаваемую атмосферу, созданную ими, с затаившимся дыханием наблюдали за историей любви, разворачивающейся на сцене.