«Галина — это образ женщины-интеллигентки, с детской непосредственностью, свежестью чувств, это — образ, овеянный лирикой А. П. Чехова...»
В ней сочеталась удивительная конкретность, осязаемость, реальность и при этом редкая духовность, интеллигентность и тонкость. Может быть, в этом и скрывался секрет неповторимости таланта Ольги Владимировны Галины. В те годы, пожалуй, она одна из немногих с блеском исполняла роли гордых аристократок. Драматические и трагедийные ноты выразительно окрашивали ее сценические работы. И в то же время это была актриса «спрятанной» эмоциональности. В ней постоянно была некая недосказанность. Я вообще считаю, что сила актрисы (и даже любой женщины) в недосказанности.
Поражала ее глубокая образованность. Ольга Владимировна очень хорошо владела английским и французским языками и тем не менее самостоятельно принялась за изучение... чешского. Моему удивлению не было предела. Ты ж понимаешь,— чешский?! Кому и зачем он нужен? И однажды не выдержала: «Ольга Владимировна, но ведь, изучая довольно редкий иностранный язык, нужно с кем-то общаться». Галина мягко ответила: «Зиночка, я общаюсь с книгами...»
Галина удивляла меня какой-то особенной духовностью и натуральностью. Временами приходило ощущение, что вся ее внутренняя жизнь просматривалась насквозь. И только со временем пришло понимание, что эта ясность и простота были не только многогранны, но и многозначны. Как сказала одна из ее учениц, Татьяна Мархель: «Ольга Владимировна несла в своей душе что-то неуловимо духовное, связанное в нашем понятии с образом прославленных мастеров XIX столетия». И с этим нельзя не согласиться.
В Купаловском театре было много ярких и талантливых мужчин, но мне почему-то захотелось начать свои воспоминания с женщины. Может быть, потому что женщин в театре всегда больше и творческие судьбы их выстраиваются гораздо сложнее.
***
Вера Николаевна ПОЛЛО...
Красавица необыкновенная! Крупная, смелая, броская, независимая. (Она могла зависеть только от любимого мужчины, но это уже ее личное дело.)
Я убеждена, что легенда о красоте многих прославленных актрис идет, в большинстве случаев, от их веры в нее, от ощущения солнечной радости и легкости, которые coпутствуют этой вере, и, конечно, от счастья, которое дает им игра на сцене.
Полло любила красиво и ярко одеваться, носила какие-то интересные шляпы, придумывала оригинальные детали, аксессуары... Аккуратная прическа, завиток, легкий румянец, ямочки (ох, уж эти ямочки!) — она всегда была воплощением элегантности и красоты. Вера Николаевна считала, что царица природы — только женщина! Меня поражало, что уже будучи в возрасте, актриса сохранила светящиеся молодые глаза.
Надо сказать, что необыкновенная жизнерадостность и любознательность всегда помогали на сцене ее яркому комедийному таланту. В 1946 году Л. Литвинов поставил замечательный спектакль «Рамэо і Джульета» по пьесе В. Шекспира. Полло играла в спектакле роль кормилицы. Из Москвы приехал известный шекспировед Михаил Михайлович Морозов и, посмотрев белорусскую трактовку пьесы, был очарован нашим спектаклем. А образ кормилицы, который так виртуозно выстроила Вера Николаевна, он назвал «одним из самых лучших образов кормилицы за всю историю советского театра».
Полло легко и уверенно подавала любое преувеличение своего персонажа. Какая это была Агата Пусторевич из «Паўлінкі»! Актриса играла эту роль почти 30 лет. Без улыбки смотреть на ее героиню было просто невозможно. Уже в подборе интонации «тудэма-сюдэма» плескалось море веселья! В свои «разборки» с мужем она вносила столько вдохновения, огня, сочного национального юмора, что это превращалось в сказочный праздник актерской игры. Неслучайно к юбилею Веры Николаевны, актеры сочинили теплые стихи в адрес ее любимой роли:
...Вы — цудоўная Агата,
Як без Вас сумуе хата;
Хай артыстак будзе зграя,
Ды ніхто так не сыграе!..
И в самом деле, так сыграть эту роль больше не удавалось никому. Ну, а когда Полло играла жену Горлохватского в спектакле «Хто смяецца апошнім» по пьесе К. Крапивы (1939 г., реж. И. Раевский, Л. Рахленко) — это был просто концерт!
Вера Николаевна была словно соткана из солнца, женственности и влюбленности в свою профессию. Она все время пылала, ее всегда было много. Она была такой жизнелюбивой — просто позавидуешь.