У Станиславского была идеальная труппа — 27 человек. Поэтому они все были заняты. А у нас — более 60. И большая половина из них — женщины. Женщин вообще в театре должна быть одна треть. А их... Это не значит, что я предлагаю завтра всех увольнять. Боже упаси! Но только одна треть, потому что все хотят играть, все...
Это действительно так. Потому что все актеры хотят играть. И в молодом возрасте и в преклонном... Хотели играть полвека назад и хотят сегодня. Ах, Валерий Николаевич, видно до конца дней Вам придется ложиться спать с мыслями о Нине Пискаревой, вставать с мыслями о Марии Захаревич, обедать с мыслями о Лилии Давидович... И так бесконечно.
Потому что и жизнь — театр, и мы в ней — все... при всем».
***
Конечно, я не моту пройти мимо такой яркой личности, как Лидия Ивановна РЖЕЦКАЯ. Она была великолепной артисткой, очень интересным человеком, совершенно потрясающей матерью, бабушкой и женой. Ее таланта хватало на все эти человеческие проявления. Я не видела Лидию Ивановну в молодости, но ее характерные роли оставили в моей памяти глубокий след. Она умела емко наполнять образ и, играя даже бытовые роли, никогда «не бытовила» на сцене. Вспоминаю ее Альжбету в спектакле «Паўлінка», где актриса, как говорят, «твердо стояла на народной почве» Купаловского театра. Баба Лида доставала из печки капусту, и всем казалось, что в зале — ощущение запаха еды. Хотелось попробовать! А как она ловко управлялась с ухватом. Уникальный синтез импровизации и подлинного ощущения жизни. А нарезание хлеба! Крестьяне кладут хлеб к груди и режут движением ножа к сердцу. Так резала Ржецкая. Эти детали сыграть нельзя, они идут изнутри.
Актриса хорошо чувствовала комедию! Я помню ее блестящую Фрозину из пьесы Мольера «Скупы». Шедевр! Там были и художественная легкость, и ирония, и ум, и талант. И несмотря на некоторую полноту (этакая кустодиевская красавица), рождалось ощущение, что она легка, как пушинка. Я играла с Лидией Ивановной в спектакле «Даходнае месца» по пьесе Островского, где у нее была роль Кукушкиной. Даже Малый театр мог бы позавидовать ее исполнению. На образ работало все — пластика, великолепная походка, своеобразная речь — все в единстве! Удивительным образом актриса всегда могла отыскать в своих героинях что-то новое и выражала это по-актерски смело, свободно, широко, научившись выбирать и пристрастно подчеркивать главное, что ее волновало в их судьбах.
Конечно, Ржецкая — это уникальное явление. Но мне все же кажется, что она осталась как бы полураскрытым талантом. Критики скуповато писали о ее творческих находках, а они были поразительны. И теперь, оглядываясь, казалось бы, на гармонический актерский путь актрисы, на яркие вершины этого пути, приходится все же признать, что не так он был гармоничен по отношению к ее таланту. На сцене ее талант не был исчерпывающе использован.
Объективно, Ржецкая была актрисой настолько крупного дарования и собственной темы в искусстве, что имела полное право на спектакли для нее поставленные. Но ни одна из прославленных ее работ не была задумана руководством театра как спектакль ради Ржецкой. Актерски она могла расти только в границах творческой дисциплины Купаловского театра. Ржецкая была героиней театра, но... в ансамбле исполнителей, играющих прежде всего пьесу, а не роли. Мне обидно, что Лидия Ивановна не сыграла ни одной (!) главной роли. А как блестяще смогла бы Ржецкая воплотить все свои природные данные, например, в Вассе Железновой.
Васса Железнова — это ключ к Ржецкой. Можно только представить: громадная, мощная, загнанная в условия злобного ничтожества окружающих — ее Васса могла бы стать одной из актерских вершин Купаловского театра. Ржецкая обладала сильным, властным характером с мощным темпераментом, который не плюсовался на сцене, а, наоборот, сдерживался. Но каждую минуту зритель чувствовал, если эта актриса «выпустит на волю» себя. О-о-о-о!.. Не приведи, Господь!.. Театр взорвется, и актеры полетят со сцены в разные стороны. Но Ржецкая крепко держала себя в руках и поэтому была сильна и мощна. Выплескивалась лишь небольшая ее часть, а дальше прятался громадный айсберг чувств, страсти, мощного темперамента... Наружу выходили только сила и воля.
Многие годы Ржецкая играла «народно-крестьянские» образы, попросту говоря, «сидела на белорусских бабках», правда, великолепно воплощая их в спектаклях, но ведь в ней была запрятана такая драматическая пружина... Мне кажется, что Рахленко, будучи главным режиссером, имел полное право поставить для Ржецкой хотя бы одну пьесу. Почему-то для Алисы Коонен Таиров смело ставил пьесы, и это считалось вполне нормальным, а поставить для Ржецкой — никому и в голову не приходило! В купаловском коллективе была абсолютно иная атмосфера. Прежде всего, это была общая семья, в которой Ржецкая являлась еще и председателем месткома.