Эрин получил «добро» на постановку странной пьесы и, не заезжая в Москву, прямо из Ростова, самолетом вылетел в Минск.
С этого времени в белорусском театральном искусстве началась великая и прекрасная «эпоха Бориса», началась ярким, мощным, завораживающим спектаклем «Ліса і вінаград» по пьесе Г. Фигейреду.
И полетели письма-ласточки в Москву. Эрин писал своей жене — удивительной актрисе Вере Яковлевне Капустиной — о первой работе с купаловцами. Журналистом Тамарой Абакумовской была сделана бережная подборка, благодаря которой для нас из прошлого звучат письма. Звучат! 1957 год...
Репетиция, любовь моя
«...На моих репетиционных горизонтах за последние дни произошло некоторое прояснение.
Репетиции складываются хорошо. Атмосфера простая, привычная, увлеченная. Я чувствую себя совсем свободно и получаю большое удовольствие от репетиций, ибо тайны пьесы начинают нами постигаться, а кое-что уже укладывается в воплощении.
Роли распределены верно. Платонов репетирует вдумчиво, тугодумно поначалу, пытливо, а в пробах тяжеловесно и многозначительно. Пусть начинает так. Облегчить удастся. Да он и сам от этого уйдет. Вот вчера он так «сцепился» с Глебовым, что я заволновался как зритель...»
Перед открытием занавеса
«...О ходе своих дел я напишу тебе в следующем письме. Но ты не беспокойся — все идет своим чередом, Я просто очень устаю, шатают нервы. Я весь в напряжении с 9.30, когда уже прихожу в театр, и до ночи. Вчерашняя репетиция, например, закончилась в 0 ч. 40 мин. Днем ухожу только обедать и снова возвращаюсь в театр.
Вчера я проводил художника спектакля Волкова. Он считает, что это будет хороший спектакль: волнующий, красивый, театральный. Он сказал, что в спектакле обнаруживается привлекательная культура, заметная, слагающая необычный образ спектакля. То, что мы успели осветить,— превосходно. Платонов говорит, что такого света в их театре еще не было. Завмуз говорит, что этот спектакль войдет в золотой фонд театра... Замдиректора прослезился на одной из репетиций... Всегда на репетиции приходя свободные актеры.
Но... тьфу, тьфу, тьфу!
Все еще сыро, несобранно, неточно.
Вот поэтому я так много работаю, как-то особенно хочется сделать этот спектакль совершенным. Это очень тонкий момент в актерской жизни. Я часто замечал: актер, сыграв хорошо полюбившуюся ему роль, начинает в свои старые образы привносить интонации, а иногда даже долю привычек из своей новой роли. Такой актер не сумел забыть свое новое детище в вечер старого спектакля. Этим и сложно перевоплощение в практике артиста. Если же человек обладает даром истинного перевоплощения во внутренний мир своего героя, который меняет и весь внешний образ поведения артиста, тогда новая успешная роль действует благотворно на артистическую душу, на его настроение, на его духовную энергию, возбуждая желание к творчеству и рождая в нем тот артистический подъем, который так необходим в любой роли.
Вот именно этого я и желаю тебе. Вот какое я тебе скропал письмо... Когда я помру, ты сможешь издать мои письма под заглавием «Мысли великого Эрина», а в скобках: «который очень любил свою Веруху...»
Всех целую...»
Победа!
«...Ну вот, Верушка, спектакль сдан! Давно я так не волновался на сдаче! Однако финал превзошел мои ожидания.
В зале было много народу — партер и бельэтаж заполнены. Когда занавес опустился, то раздался такой гром аплодисментов, что мой наказ не открывать занавес после долгой паузы был нарушен. Говорят, что на сдачах иногда аплодируют, но очень редко дают занавес. А тут произошло небывалое: 4 раза давали занавес! Потом я слышал из коридора, что зрители вопили: «Режиссера!!!», и вытащили меня... Этого, говорят, здесь не было никогда. Это на сдаче-то!