Тарасов играл роль адвоката Ахмеда Рызы, для которого голос его внутренней совести, несмотря на испытания судьбы, остался единственно верным. Я играла его возлюбленную Нихаль. Нихаль покидает любимого. Ей не нужна была чистота его сердца, она жила другими категориями. И героем овладевает мучительный выбор между нравственной чистотой, которая никому не нужна (даже любимой), и безнравственностью, ведущей к пустоте и обнищанию души.
«...Затаив дыхание, словно оцепенев, зритель, подавшись вперед, ловит каждый взгляд... внимает стону и ликованию в баритональном голосе... следит за едва уловимыми сменами затаенного восторга и печали в человеке по имени Ахмед Рыза. Модуляции голоса исполнителя этой роли Виктора Тарасова отдаются морозом по коже...»
Спектакль имел ошеломляющий успех не только в Минске. Во время гастролей в Киеве спектакль до такой степени произвел сильное впечатление, что в театре имени Леси Украинки (где по этой же пьесе должны были начинаться репетиции во главе с режиссером Борисом Бабочкиным) отменили работу над этой пьесой. В Киеве все пришли к выводу, что их знаменитый актер Романов так сыграть не сможет. Не дотянет до этого внутреннего гамлетовского потрясения. А без трагического душераздирательства (которым Тарасов владел полетно) играть эту пьесу было просто бессмысленно. И после наших гастролей они отказались ставить эту пьесу.
Неслучайно именно белорусский «Дзівак» получил первые премии на III Прибалтийской театральной весне, удивив не только Литву и Латвию. Удивив всех! Перефразируя лексику математиков, можно только сказать, что Эрин поставил перед Тарасовым задачу не с тремя неизвестными, а с тридцатью тремя. И Виктор талантливо ее решил. Думаю, что работа над этим спектаклем принесла актерам не только огромное внутреннее удовлетворение, но и обогатила творческую биографию каждого. В процессе репетиций на сцене переплеталось и веселое и грустное, иногда эти переплетения удивляли, поражали и надолго оставались в памяти.
Почти все спектакли Эрина были явлением в театральном искусстве Беларуси, но мне снова и снова хочется вспоминать и мысленно возвращаться в 1976 год, когда Борис Эрин поставил спектакль, ставший не только золотой страницей в истории Купаловского театра, но и оставивший значительный след в моей творческой биографии. Это «Гульня з кошкай» по пьесе Иштвана Эркеня, венгерского драматурга.
Хорошо помню, как Эрин собрал труппу и прочитал пьесу с легкомысленным названием «Гульня з кошкай».
Грустная история о странной женщине по имени Эржи, которая, полюбив в юности «известного оперного певца», сохранила свое светлое чувство до преклонных лет. В ее жизни что-то происходило, менялось: замужество, рождение дочери, взросление дочери... Но это приходило и куда-то уходило, и только искреннее, нежное чувство к любимому человеку окрашивало дни ее одиночества... Пьеса произвела потрясающее впечатление. Против нее выступил только Здислав Стомма, который сказал, что подобная драматургия чужда нашему театру.
Через несколько дней Борис Владимирович собирает два состава из тех, кого предполагал занять в этом спектакле. Никто из нас, конечно, не знал, кто кого будет играть. Эрин долго говорил, о чем этот спектакль, предложил всем высказаться, а потом с каждым в отдельности беседовал. Пригласил на беседу и меня. Не первую. И сразу с порога: «Зинаида Ивановна! К роли Эржбет Орбен (центральная героиня спектакля) Вы не имеете ни-ка-ко-го отношения». У меня глаза начали округляться. Кого же я тогда играю? Может, подругу героини? Молчу, не спрашиваю. Он видит, что я стараюсь разгадать эту шараду, и продолжает: «Повторяю еще раз. К роли Эржбет Орбен Вы не имеете ни-ка-ко-го отношения. Ее характер резко отличается от Вашего характера. Вы — исполнительная, дисциплинированная, собранная. Она — неисполнительная, недисциплинированная, несобранная. Вы опираетесь на какие-то авторитеты. Она — нет. Вы боготворите каких-то творческих людей, режиссеров, художников, а эта женщина никого не боготворит. Она — сплошная стихия. То, что ей сейчас нравится, завтра может резко разонравиться...» Я мучительно думаю, какую же тогда роль он предложит. Соседку? Подругу?.. Эрин внимательно посмотрел на меня и после паузы добавил: «Зинаида Ивановна, я понимаю, что Вы сейчас теряетесь в догадках. Именно потому, что Вы и героиня пьесы абсолютно разные, я и... назначаю Вас на Роль Эржбет Орбен, Эржи, значит». Я с трудом перевела дыхание и смогла только выдавить какое-то хрипловато-сдавленное «спасибо». Меня переполняли такие бурные чувства! Еще читая пьесу, я поняла, что это роль, о которой можно лишь мечтать. Но я не знала и даже не могла предположить, как красочно «развернет веер» этой пьесы режиссер. А то, что эта роль пользуется в Венгрии огромной популярностью и что ведущая венгерская актриса Мария Шуек давно играет эту роль, а самые известные московские театроведы о ней написали монографии, — я знала.