Выбрать главу

— Ты видишь, старина Скотт. Если кто-то позвонит сейчас Сэйдеру, что он услышит? Сигнал «занято». — Он обвел глазами присутствующих. — Это и услышал Брид, когда звонил сюда. Ведь так? Как он мог быть не занят, если трубка была снята?

Детеныш дернул себя за кривой нос, отделился от группы и зашел ко мне за спину, небрежно поводя пушкой в правой руке.

Дятел взглянул на меня:

— Ты ловкий сукин сын! Сейчас ты станешь покойным сукиным сыном. Ты разговаривал с мертвецом!

Понимая, что это бесполезно, я все же сказал:

— Он был жив, когда я с ним говорил. Черт возьми, ведь вы слышали, вы все присутствовали при этом.

На безобразном лице Одинокого появилась ухмылка, смешок вырвался из широкой груди Гарри. Никто из них не произнес ни слова, и это было страшнее, чем если бы они орали на меня. В отчаянии я сказал:

— Не поддавайтесь Дятлу, парни. Он хочет отыграться на мне, пытается спасти свою собственную шкуру. Подумайте, ради Бога...

Бесполезно, красноречивый Скотт! Парни почуяли запах крови и уже предвкушали удовольствие. Меня пробрала дрожь, ведь они почуяли запах моей крови, а это было все, что я имел.

Я силился придумать хоть что-нибудь, но ничего не приходило мне в голову. Да и присутствие покойника отнюдь не способствовало моим размышлениям — остекленевшие глаза Сэйдера таращились в ничто за моей головой.

Дятел аккуратно поставил телефон на стол, нажал несколько раз на рычаг, поднес трубку к своему уху, крутанул один раз диск и проговорил:

— Оператор? Я только что обнаружил, что трубка была снята с аппарата. Я жду важного звонка. Не могли бы вы мне сказать, как долго был разъединен мой телефон?

Он ждал добрую минуту, которая для меня растянулась на полчаса. Я потерял ощущение времени, но не сводил глаз с трубки в его руке.

Наконец Дятел улыбнулся, положил трубку и объявил:

— Она не уверена, но прошло, видимо, не менее часа.

Одинокий пробормотал:

— Похоже на то, — сделал шаг в мою сторону и повел револьвером.

Я проглотил ком в горле и напряг мышцы, готовясь к прыжку. Если он намеревался выстрелить в меня, я собирался по крайней мере разбить ему губы.

Дятел тоже шагнул вперед и схватил Одинокого за руку. Он опять чувствовал себя своим среди парней.

— Минутку, Одинокий. Что ты собираешься делать?

— Брид сказал: если он нас обманул, не привозить его обратно.

Тут вмешался Гамлет. Он все еще казался самым кроткий и нервным из всей компании.

— Не лучше ли убраться отсюда? — Взглянув на тело Сэйдера, он добавил: — Мне это совсем не нравится.

Гарри поскреб черную щетину на своем подбородке и прогудел:

— Может, завезем этого типа куда-нибудь в лес? А?

Эта братва была полна идей. И, к моему сожалению, не только идей.

Снова заговорил Дятел, обращаясь к Одинокому — явному командиру здесь, стараясь быть убедительным:

— Послушай-ка, Одинокий. Ты и все ребята мне друзья. А этот гад настроил вас против меня. Он даже босса убедил, что я — лазутчик. Так что теперь он мой.

Я понял, что Дятел вот-вот добьется своего. А он продолжал:

— Ты же слышал, Одинокий, что я говорил у Брида. Я поклялся, что всажу пулю в живот этому ублюдку. Да и сам Брид сказал: если Скотт нас дурит, он будет моим. Вы все слышали это!

Одинокий принял естественное решение:

— Конечно, Дятел. Отвезешь его в каньон Бенедикта?

Дятел покачал головой, расплываясь в улыбке:

— Ну уж нет. Я придумал кое-что получше.

Он шагнул было ко мне, но остановился и обернулся к Гамлету, стоявшему слева:

— Дай-ка мне твою пушку, приятель.

Гамлет поспешно протянул ему пистолет, словно жаждал избавиться от него. Это был автоматический кольт 45-го калибра. Дятел нажал защелку, ловко извлек обойму, заполненную семью патронами, загнал ее обратно в рукоятку, отвел затвор и возвратил его со щелчком обратно. Теперь пистолет в его руке был готов к действию с взведенным курком и пятнадцатиграммовой пулей в стволе. Глядя на меня, он пояснил:

— Вот как я себе это представляю. Скотт явился сюда и застрелил Сэйдера, но и сам получил пулю в живот. — Он смаковал. — Получил пулю в живот, ползком выбрался из комнаты и тут окочурился. Но сдохнет он не сразу.

Из моего горла, пересохшего, как техасские прерии, вырвался хрип:

— Ничего не получится, Дятел! Как бы я мог выстрелить Сэйдеру в затылок, затем получить пулю в живот да еще и ползать при этом. Это бессмысленно.

Дятел заржал:

— Кого это колышет, Скотт? Тебе-то разве не все равно?

Ему было наплевать на то, что кто-то подумает. Он был уже сыт моей логикой. Да и мне-то что она дала? Просто он получал садистское наслаждение от моего отчаяния и жаждал продлить удовольствие.

— Как тебе это понравится, Одинокий? Ползущий и корчащийся Скотт? Или вытащим его на танцплощадку и заставим поплясать? Окропим его кровью все вокруг?

Моей кровью? Я выглянул в дверь справа от меня, размышляя, не рвануть ли мне отсюда. Но куда бы я побежал?

Я, наверно, выглядел очень напуганным, и Дятел получал неподдельное наслаждение. Он резко дернул головой в сторону двери и велел:

— Вперед, Скотт. Пришел твой час.

Я не знал, чего он хотел, но медленно сделал два шага к двери дрожащими от напряжения ногами. Но он передумал:

— Подожди-ка. Может, лучше заделать его тут.

Я увидел, как Гамлет пожал плечами и махнул рукой, и Дятел решился:

— Давай, Скотт, но не торопись. Я ведь могу всадить тебе пулю и в спину, если хочешь.

Я вышел из двери. Дятел следовал вплотную за мной. За дверью он ткнул меня стволом в спину и заставил повернуть налево. Я сделал еще пару шагов. У меня мурашки бежали по спине. Этого он, видимо, и добивался.

— Стой! — сказал он, и смешливость пропала из его голоса. Он прижал дуло к моей спине и проворчал: — Сейчас я расплачусь с тобой, сукин сын, за то, что ты со мной сделал.

Он приставил дуло к моей спине и оставил его там.

С того момента, когда несколько часов назад я сунул револьвер в спину Дятла, эта мысль сверлила мне мозг, и сейчас я действовал не задумываясь. На помощь мне пришла долгая тренировка в морской пехоте, приобретенные там навыки. Я резко развернулся вправо, напряженно согнув правую руку и поднимая левую. Большой палец оттянулся назад, остальные выпрямились, и вся ладонь приобрела предельную жесткость.

Мой локоть отбил в сторону пистолет, и он разрядился с ревом, ударившим меня по ушам, пламя из ствола лизнуло мой рукав. Моя левая ладонь уже опускалась по крутой дуге и саданула по напряженным мышцам правого предплечья Дятла. Пистолет выпал из его парализованных пальцев, и крик уже рвался наружу из его горла.

Как только край моей левой ладони коснулся его руки, я схватил ее и готов уже был сломать ее. Но нельзя было допустить, чтобы он крикнул. Несмотря на потерю равновесия, я ухитрился ткнуть прямыми пальцами правой руки в его горло, и крик вылился в бульканье. Пальцы мои обвились вокруг его шеи, сжали ее, пока не вздулись мышцы на руке. Я дернул его к себе и врезал левым кулаком по лицу.

Кулак мой скользнул по его скуле, и удар оказался не столь сильным, как мне хотелось бы. Однако он выключился и сложился вдвое. Я упал на одно колено, подобрал с ковра пистолет и стал ждать неприятностей. Эхо выстрела еще перекатывалось по залу. Парни слышали его, и я думал, что сейчас они посыпятся в дверь.

Я напряженно ждал несколько секунд, пока не пришел в себя и не сообразил, что они ожидали выстрела. Выстрела в мой живот. Но это была лишь передышка. Я стремился выбраться отсюда, но это было совершенно невозможно. Даже если бы мысль о механическом подавальщике не была столь идиотской, чтобы добраться до него, пришлось бы пройти мимо открытой двери кабинета. А по пути к слишком медленному лифту не миновать было другой открытой двери.

— Эй, Дятел! — позвал кто-то из кабинета. — Ты в порядке?