***
Изуна устало стянул с себя ботинки, ослабив узел галстука, и направился прямо в костюме в сторону ванной комнаты. Мадара и Ёми остались в тишине, снимая обувь.
- Ну, сыграла ты шикарно. Теперь у отца еще год не будет желания увидеть тебя. – Он положил свою ладонь на талию девушки, притягивая её к себе. Она устало посмотрела на него, думая над его словами, после чего кивнула, не в состоянии отвечать. Харуки прижалась к нему еще сильнее, вставая на носочки и немного наклонив голову вбок. Учиха усмехнулся, наклоняясь к ней и касаясь её губ своими. Их первый поцелуй был усталый, тяжелый и невыносимый, но нужный в этот момент. Она хотела поддержки, он хотел её. Никто не собирался углублять поцелуй, не оставалось сил даже на то, чтобы возбудиться, пара просто замерла посреди коридора, прикрыв глаза.
========== 12 ==========
«Поцелуй изобрел мужчина, чтобы заставить женщину замолчать хотя бы на минуту» (Ж. де Фалкенаре)
Харуки слышала сквозь сон писк будильника на телефоне. Она повернулась в кровати, не открывая глаз, чтобы нащупать предмет своего раздражения и замерла, натыкаясь на Учиху, что спал рядом с ней с абсолютно умиротворенным лицом. Положив одну руку себе под голову, мужчина лежал рядом с подушкой, почти на самом краю кровати. Альбинос посмотрела на себя – она была не голая, что уже радовало. Широкая черная футболка, служившая ей всю эту неделю пижамой, на Мадаре же были его черные пижамные штаны. Телефон замолчал, собираясь возобновить свой писк через некоторый интервал. Брюнет зашевелился, переворачиваясь на другой бок, к ней спиной, и сонно заговорил, возвращая Ёми к реальности.
- И что ты на меня уставилась? – Пробубнил он.
- Ты что здесь забыл?
- Изуна закрылся и уснул в комнате, когда я вышел в ванную после тебя. Заходить к Фууме смерти подобно, там бардак, поэтому я пришел, разбудил тебя, спросил, можно ли мне тут поспать. Ты кивнула и даже подвинулась. – Подробно объяснил он, вновь засыпая.
- Ничего же не было? – Аккуратно и вкрадчиво спросила девушка, перешагивая через мужчину, чтобы выключить мобильный телефон. Учиха раздраженно выдохнул.
- Не виновны. Выруби уже мобильник, ляг и спи, сегодня воскресенье. Поговорим, когда я очнусь. Ками, ну нахуя я выпил с этим придурком. – Он зевнул, после чего окончательно отрубился. Ёми посмотрела на часы. Шесть утра. Она послушала мудрый совет мужчины и легла обратно, накрываясь пододеяльником до самой макушки, стараясь скрыть свое стеснение. Вот только сон не шел. Он полз к ней, постоянно отгоняемый мыслями о лежащем рядом Учиха.
- Да чтоб тебя! – Прошипела она, вскакивая с кровати и перепрыгивая через Мадару, который на этот раз даже не проснулся. Девушка схватила мобильный, достала из ящика сигареты, выходя из комнаты и направляясь на кухню. С ногами забравшись на уже родной черный диван, Харуки достала из упаковки своего тихого убийцу, зажимая фильтр губами и прикурила, затягиваясь. Память услужливо подбросила вечерний эпизод в коридоре, заставляя прожить этот момент вновь, отчего на коже появились мелкие мурашки, а незаметные волоски на руках поднялись дыбом.
Ёми отстранилась от мужчины, взволнованно вглядываясь в его глаза. Во взгляде Учиха сейчас была самая настоящая буря. Он повторял внутри себя мантру. Не сорваться. Не напугать. Вновь наклонился к ней, медленно толкая в сторону стенки. Эти короткие и ненавязчивые поцелуи были как наркотик – их было слишком мало.
- Мадара. – Прошептала она, пытаясь сфокусировать свой взгляд на мужчине, но без толку. У неё наступила полная дезориентация в самой себе.
- Не бойся, ничего не будет. – Даже для него самого это было сказано слишком легко. От них веяло усталостью. – Просто запомни, что теперь из твоей жизни я просто так не исчезну. – Прошептал он, куда-то девушке в шею. Сейчас ему было неудобно из-за ощутимой в тот момент разницы в росте.
И он не исчез. Даже наоборот, Ёми проснулась, и её первым видением был Учиха. И даже мерзко не становилось от этого, наоборот, тепло и приятно. Она махнула головой, отгоняя от себя это чертово воспоминание, эти нежные мысли, сделала затяжку и еще сильнее взъерошила и без того лохматые волосы.
- Что со мной происходит? – Тихо задала она сама себе вопрос, доставая еще одну сигарету.
***
Мадара сидел перед компьютером, перепечатывая и исправляя этот сранный договор, который отец ему прислал со своими пометками. Он знал, что для этого существуют специально обученные секретари, но доверить такой документ он не мог никому, кроме себя. Дверь в его комнату была открыта, Изуна уже получил свою дозу старого доброго мата, когда проснулся и несколько подзатыльников от Ёми, что так и не вернулась в кровать, просидев несколько часов на кухне. Сейчас его младший брат уехал по своим делам, а Харуки, прижав к уху свой телефон носилась между комнатой Конан и своей, что-то перенося. Он прислушался к её разговору.
- Смотри, если я тебе несколько эскизов набросаю и подпишу, где из чего сшить, ты же сможешь? А… Ага… - Девушка пронеслась мимо, в сотый раз согласившись с чем-то, что сказала Хаюми, после чего понесла стопку бумаг в комнату Фуумы и его девушки. – Смотри, программа простая. Нет, не нужно! Нет, нет, нет, пожалуйста, не трогай сейчас планшет, ты еще даже установку не завершила. Ну, потребуется достаточное количество времени, чтобы перерисовать все те эскизы, что ты отсканила и переслала. Я помню, все те страницы, на которых твоя подпись. Слушай, там синтезатор, который ты показывала тогда, со скидкой. – Учиха неожиданно для себя моргнул от такого резкого перехода темы. – Да, он там навороченный какой-то, у меня отношения только с гитарой сложились, поэтому я в этом ничего не понимаю. Но ему должно понравиться.
Харуки продолжала носить какие-то бумаги, полностью погружаясь в них, и несколько раз сумела споткнуться на ровном месте. Она говорила теперь гораздо меньше, лишь слушая свою подругу и судя по редким вопросам девушки, эти две личности затевали что-то грандиозное. Мадара достал свой телефон, печатая сообщение Яхико.
“Что происходит?”
“Я бы написал, но сам не понимаю. Конан носится со сканером, своими эскизами и какой-то программой, болтает с Ёми-чан, а мы сидим с Нагато, пьем саке, да наблюдаем”
Учиха вновь посмотрел в сторону коридора. Из коридора доносилось пение девушки, которая в последний раз пронеслась по коридору, закрывая дверь в комнату Конан.
- I knew you were trouble when you walked in… - Напевала она песню одной иностранной исполнительницы. Учиха, не скрывая свое любопытство, последовал за ней, выходя из своей комнаты. Ну уж очень приподнятое настроение было у девушки.
- Что вы с Хаюми задумали? – Напрямую задал он вопрос, без приглашения заходя в её комнату. Харуки доставала из сумки графический планшет, перчатку и ручку, подключая все к компьютеру. Он сглотнул слюну, наблюдая за движениями своей подруги-соседки-временной девушки, чувствуя нарастающее желание. Черт, контролировать себя становилось с каждым разом все труднее, но Мадара сдерживал себя, повторяя слова, что сам сказал себе ночью. Не сорваться. Не напугать.
- Да, там одна идея появилась, пока что она попросила перевести её эскизы в графику и добавить цвета. – Харуки махнула рукой, радуясь, что ей есть чем заняться на ближайшие часов пять. Она продолжала мычать мотив песни, едва покачивая бедрами, наклонившись над столом и опираясь на него локтями. – Я хочу вечером кое-что обсудить.
- Может, лучше сейчас? – Он самодовольно усмехнулся, садясь на кровать девушки. Отсюда открывался прекрасный вид на её бедра. Ёми подняла взгляд к потолку, начиная бормотать проклятья, что хотела обрушить на голову своего соседа.
- Если мы начнем обсуждать это сейчас, я забуду про работу, а у тебя, наверное, своих дел полно.
- Ты что-то вспомнила. – Догадался он, ответом послужил молчаливый кивок, заставляющий его хмыкнуть. – Вот как. И давно?
- Утром, когда на кухне сидела. – Девушка открыла непонятную для мужчины программу, быстро вбивая необходимые параметры и садясь в рабочее кресло. Рука, сжимавшая ручку, лишь изредка отрывалась от планшета, на цифровом полотне появлялись четкие линии человеческого силуэта и одежды. Она умолчала о том, что лежала на полу, задыхаясь от собственных слез, не понимая, что с ней происходит, пока маленькая девочка внутри нашептывала ей истории о своем детстве. Этот обиженный голос вызывал в ней массу противоречий. Обида ребенка внутри Ёми была на саму себя, на то, что забыла свои яркие воспоминания, держа смерть отца главным воспоминанием в своей голове. Харуки обжигали те моменты, что проносились перед ней. Слишком яркие и живые, стоило только руку протянуть, чтобы коснуться тех детей. Лохматый Мадара, и вечно смеющейся Хаширама. Вот они мстят её обидчикам, вот учат её обороняться, Учиха ставит маленькой девочке удар, понимая, что не всегда будет рядом с ней. Вот дети постарше делают ей комплимент, когда она впервые надевает на прогулку сиреневую юкату, нервно сжимая ткань. Вспоминает радостный взгляд мамы, которая была на её стороне, не смотря на то, что отец был недоволен её друзьями, пусть даже и из выдающихся кланов и поэтому строго наказал её старшему брату следить за ней. Она вспоминает прощание и все окончательно встает на свои места. Она лежала там, сдерживая вой, вцепившись тонкими пальцами в волосы, пока в пепельнице тлела сигарета. Это не нужно никому знать, это только её дело, но она не могла не поделиться с ним. И он сам понимал это. Девушка уже находилась в своем мире, не заметив, как Учиха приблизился к ней, едва касаясь губами её волос, на что она даже не обратила внимания, продолжая рисовать. Что ж, если она хотела поговорить с ним, то, он не имел никакого права запретить ей. Ёми и так заставила себя все вспомнить под натиском мыслей о Мадаре. Он незаметно вышел из её комнаты, закрывая за собой дверь и направляясь к себе, где его уже ждал договор.