***
Харуки поджала ноги, рассматривая пальцы на ногах. Они ей никогда не нравились – казались слишком маленькими, кривыми и с проблемными ногтями. Она пошевелила ими, сжимая и разжимая, пока уставший Учиха делал чай на двоих.
- Итак. – Кротко сказал он, поставив перед ней кружку и сел на деревянный стул напротив, устало проводя ладонью по лицу и убирая косую челку, что скрывала половину лица. Надо бы расчесаться. Ёми по-прежнему продолжала молчать, словно забыв о существовании мужчины, теперь её волновали пальцы на её ногах. Он слишком громко кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание. На удивление, она медленно подняла на него взгляд, удивленно рассматривая мужчину перед собой. – Ты хотела поговорить. – Напомнил он, снисходительно одарив её взглядом. Она открыла рот, но не издала ни звука. Неужели забыла?
- Почему ты сдержал свое обещание? – Он выдохнул, сдерживая себя, чтобы не закатить глаза. Только не эта пластинка.
- Я Учиха.
- Спасибо, что напомнил, но как оказалось, у меня нет проблем с памятью. – Едко ответила, едва не засмеявшись. Учиха равнодушно посмотрел на неё, находя поверхность обеденного стола гораздо интереснее, чем его собеседница.
- Если Учиха дал слово – он не имеет права от него отказаться. – Как-то мрачно было сказано, слишком безысходно и в этот момент, у Харуки что-то оборвалось внутри, но она этого не понимала. Не понимала этой интонации. А Учиха не понимал, почему она не видит очевидного.
- Я могу дать тебе такое право. Я избавляю тебя от твоего обещания. – Она оставалась внешне спокойной, но внутри нарастала буря, которая, казалось, была готова разрушить все. Черт бы тебя побрал, Мадара! Она уже ненавидела это имя, что вызывало в ней сразу коктейль из эмоций и чувств. Она уже не его девушка, пусть даже временная, она вновь просто соседка, именно так сейчас были расставлены позиции в её мыслях.
- Замолчи. – Угрожающе начал он, сжимая до белых костяшек свою кружку с горячим чаем. Она не могла так говорить, она ведь тоже что-то испытывала и это давно уже выходило за рамки того обещания, что он дал в детстве. – Просто заткнись, Харуки, ты сама не знаешь, что говоришь. – Он встал со своего места, обходя стол, поставив колено на мягкую обивку этого чертового кожаного дивана и склоняясь над Ёми. Альбинос смотрела на него и не понимала. – Я. Тебя. Блять. Люблю. И. Это. Мое. Решение. Заботиться. О. Тебе. – Делая длинные паузы, уже на грани, проговаривал он, повернув к себе девушку. Она не понимает его чувств. – Я же сказал тебе вчера, что теперь я не исчезну из твоей жизни. – Прерывистое дыхание возле её уха не могло не напрягать. Сейчас она сама себе напоминала загнанного в угол зверька. Не так она себе представляла признание в любви. Учиха тоже не особо хотел, показывать себя именно в таком свете, но Харуки его взбесила двумя предложениями. Это еще уметь надо, бесить Учиха, а тут врожденный дар. – Когда ты отвергла меня в детстве, я был слишком самонадеян, упрям и горд. Я смотрел тебе вслед, зная, что мы еще раз встретимся и тогда я точно завоюю тебя. Упрямую, гордую, с этими отвратительными хвостиками. И обещание я давал осознано, понимая, что я уже безнадежно влюблен. Я, черт бы тебя побрал, живу с этим уже семнадцать лет. Меня не устраивают отношения на время и секс без обязательств. Я был готов убить тебя, в то утро, когда объяснял тебе правила, когда понял, что ты не только не помнишь меня, так я тебе еще и не интересен. – Он уже рычал, все сильнее и сильнее склоняясь над ней. Она молчала все это время, задумавшись над его словами. Вновь в прострации, не замечая, как он ударил по стенке, не зная о том, что он готов приковать её, запереть, лишь бы удержать возле себя. Она вдохнула воздух, задерживая дыхание.
- Ты мне не безразличен, Учиха. Но… - Брюнет окончательно съехал с катушек, требовательно впиваясь в её губы. Она не сопротивлялась, позволяя аккуратно положить себя на этот диван. Она отвечала ему, проводя своей маленькой ладошкой по его волосам и путаясь в них пальцами. Рука едва там не застряла безнадежно. Как и сама девушка, что застряла в противоречивых чувствах к человеку, что возвышался над ней. Его руки исследовали тело девушки, очерчивая изгибы её талии, бедер, чувствуя, как Ёми поддается на эти незамысловатые ласки. В голове Мадары крутилась одна и та же мысль – он ей небезразличен. Отрывается от неё, понимая, что хочет продолжения, но не здесь, не на кухне. Но она не закончила предложение. Он садится рядом с ней, ударяясь затылком о стену и прикрывая глаза.
- Но? – Она кивнула, улыбаясь. Тепло улыбаясь, словно с самого начала знала, к чему все шло.
- Но я забыла, что хотела сказать. – И Мадара смеется. Басисто, громко, а она вторит ему. Они оба не в себе.
Изуна приходит домой поздно, Изуна тоже не в себе, Изуну достал отец, который несколько дней копал под возлюбленную Мадары. Но ничего не нашел. Ни одного компромата, ни одной фотографии, что смогла бы очернить её доброе и светлое имя. Отличница в школе, староста, не раз выдвигалась на роль президента студенческого совета в старшей и средней школах, но постоянно отказывалась. Не любит она людей и не замечает, как люди любят её. Учиха разувается, прислушивается. Тихий женский смех из комнаты девушки. Басистый шепот его аники. Он самозабвенно улыбается. Лед тронулся, а вместе с ним тронулась и сама парочка. И ему здесь больше делать нечего, поэтому Учиха достает свой мобильный, заказывая билет на поезд. Пока они заняты друг другом, ему нужно уехать. Его неуравновешенный брат в надежных руках.
***
Харуки просыпается в чужих объятьях и теряется от неожиданности. Вновь ничего не было, они провели весь вечер и большую часть ночи за разговорами, просмотром иностранных фильмов разных жанров. Уснули в домашней одежде, на её кровати. Она взглянула на Учиха. Волосы были собраны в хвост на затылке, лицо настолько спокойное и умиротворенное, что даже не верилось, что именно этот человек вчера скалился, признаваясь ей в любви. Может она его тоже любит? Нет, такого она не скажет. Пока что.
- Хватит меня буравить своими глазенками. – Сквозь сон произнес Мадара, не открывая глаза. Ёми фыркнула, прижимаясь к его торсу, спрятанному за широкой темно-синей футболкой, с гербом клана Учиха на спине. Когда они успели стать так близки?
- Ты невозможен. – Буркнула она ему куда-то в солнечное сплетение.
- Однако вот он я. – Она не видит его довольной ухмылки, он лишь сильнее прижимает её к себе. Пока все слишком хорошо и идеально, начинает возрастать чувство неконтролируемой тревоги.