Тони не знал, что для Питера хуже — наблюдать за всем этим со стороны, не показываясь лишний раз за пределами Башни, либо наконец приоткрыть завесу, осветив происходящее. Обсудив это, Питер выбрал второй вариант. Ведь никто и не думал утихомириваться. И несмотря на то, что сегодня он был сильно рассеян с самого утра, нервы начали сдавать только минуту назад.
— Питер, давай так, — серьезно говорит Тони, — ты можешь сказать все, что угодно. Придумать, приукрасить, умолчать. Если тебе не нравится вопрос — дай мне знать. Если ты захочешь уйти — мы встанем и уйдем. Мы идем рассказать, как есть, ради тебя. Лично мне абсолютно плевать, что и кто будет думать или говорить. Но твое спокойствие мне важнее, так что воспользуемся тем, что прессе верят.
— В последний раз это звучало как «Почему нельзя послать все издания в задницу, они все равно все выворачивают?» — подает голос Хэппи с водительского сиденья, выжидая светофор, пока Питер вцепляется в ладонь Тони.
Тони делает вид, что этого не слышал, сжимая руку Питера в ответ.
— Помни, главное, что знаем мы с тобой, а не остальные. Все будет хорошо.
Естественно, Питер бы не был Питером, если бы в тот момент не дал себе обещание ответить на все самые каверзные вопросы и выкрутиться из самой острой ситуации. Как — непонятно, но не очернить происходящее ещё больше — это точно.
Хэппи притормаживает прямо напротив дверей, и Питер делает глубокий вдох. Тони ободряюще улыбается, закрывая глаза оправой с синими линзами.
— Просто будь самим собой.
Быть самим собой Питер начинает, когда чуть не сворачивает в студии осветительное оборудование.
И тем не менее, все оказывается не так страшно. То, что в воображении Питера выглядело пафосно и вальяжно, на деле оказывается небольшим помещением с растяжкой для фотосессии.
Домой Тони в жизни бы никого не запустил. Он и без этого распространяет ауру беспритязательного обаяния, которая действует на всех в помещении. Питера это немного успокаивает. Тони никогда не вел себя надменно, неважно, общался он с президентом, восторженным ребенком или консультантом в магазине. Под его недоброжелательный, хороший или нейтральный настрой попадали все одинаково. Кроме, пожалуй, Питера.
— Привет, приношу извинения, что перенесли место встречи в последний момент, — раздается приветливый женский голос позади.
Питер поворачивается, ожидая увидеть строгую журналистку. Видит молодую женщину в кедах. У нее подкрашеные синим волосы, желтое пончо и прозорливый взгляд.
Питеру она нравится с первого взгляда.
— Меня зовут Магда, — она пожимает руки им поочередно. Тони представляться не нужно.
— Питер, — неловко улыбается он, сжимая теплую ладонь.
— Наконец-то мы узнаем это от тебя, а не из слухов, — Магда смотрит на него внимательно, но под прицелом Питер себя не ощущает.
Это отчасти помогает. Но только отчасти. Мысль, что все здесь — и по ту сторону будущих страниц — собрались ради Тони, вытравить не так-то просто. До него никому и дела нет, на крайний случай, так, презрительно усмехнуться. И то, потому что скандал. Будь он какой-нибудь симпатичной моделью, издания бы ограничились пометкой, что Тони Старка заловила в сети очередная профурсетка — тут же такая значительная тема для обсуждений.
Им цепляют петлички, немного припудривают и усаживают на аккуратный диванчик.
Питер мгновенно напрягается, ожидая, что вот-вот посыпятся нападки и обвинения, но в итоге даже толком не понимает, что интервью началось. Магда просто начинает с ними разговаривать. Приходится бегло представиться, иронично пояснить, кто чьим протеже в свое время являлся, и перейти к насущному.
— Честно, глядя на вас веришь, что люди ищут друг в друге отражение внешних черт. А какие черты характера у вас схожи?
— Упрямство, — хором отвечают они и это первый вопрос, на котором у Питера получается немного расслабиться.
— Со мной непросто, но Питер умеет уговаривать, — поясняет Тони. — Ничего лишнего, он просто долго-долго смотрит на меня, и я сдаюсь. Кто бы не сдался?
— Я учту это в будущем, — фыркает тот.
— Всем простительны небольшие манипуляции. А чем тебя покоряет Тони?
— Тем, что он как рок-звезда, — говорит Питер, поразмыслив, — он привлекает внимание, зажигает публику и создает нереально клевые вещи.
Но, добавляет он мысленно, при этом, никто не знает, сколько всего невероятного за этим скрывается.
— Знакомое ощущение, когда он весь якобы в делах, а через пару часов я нахожу его с миниатюрной версией моего костюма в руках, — подтверждает Тони.
— Вы делите изобретения на двоих?
— Ну, до Тони мне далеко, но…
— Он крайне умен, — спокойно перебивает тот. — Точно опережает большую часть своих, да и моих сверстников.
Питер давит смущенную улыбку.
Вопрос о знакомстве переводится в шутку. Вряд ли бы кто-то захотел узнать, что познакомились они в паркеровские четырнадцать, в шестнадцать сохраняли определенную дистанцию постепенного сближения, а на совершеннолетие Тони бессовестно прибрал к рукам пацана.
Никакого пафоса. Утро. Питер пересекал комнату, пытаясь сообразить, все ли собрал, а Тони, не желая выползать из кровати, возьми да и спроси, хотел бы Питер взять его фамилию и переехать в Башню. Не стоит и говорить, что в то утро Питер опоздал на учебу так сильно, как не опаздывал никогда.
Питер сохраняет невозмутимое лицо после вопроса об ориентации, но до невозмутимости Тони ему далеко.
— Скажем так, лично мне — без разницы, с кем встречаться, но девушки мне нравятся больше, — говорит Тони.
— А, да, мне тоже, кстати, — подхватывает его заразительный настрой «говорить всякие вещи с серьезным лицом» Питер.
— Я так и знал. Напомни, почему мы живем вместе? — смотрит на него Тони с неподдельным любопытством.
— Без понятия, я просто задержался в Башне. Расслабься, лет через пятьдесят съеду, — пожимает плечами Питер.
— Кажется, так еще из самых назойливых вопросов никто не выкручивался, — посмеивается Магда.
Питер почти теряется на вопросе, участвует ли он в геройской жизни, и Тони обходит тему, сообщая, что из них двоих Питер гораздо больший герой. Он ведь согласился жить с ним отныне и навеки. А заодно без зазрения совести сообщает, что да, разумеется ему прибавилось помощи, ведь теперь есть кому вести его Инстаграм.
К счастью Питера, по-настоящему каверзных вопросов не следует. Разве что ироничные замечания насчет совместной жизни, утаивания столько времени и пара флэшбеков к прошлому Тони.
— К слову, на фоне него я — самый непорядочный в мире человек, — сообщает он, поглядывая украдкой на часы.
— В самом деле?
— Ужасно непорядочно распоряжаюсь своим счастьем.
— И в чем секрет хороших отношений, по-вашему?
— Ну, я свыкся с запахом корицы и тем, что он может пропадать допоздна за учебой, так что я скажу, что в уступках и реалистичном взгляде друг на друга, — наполовину отшучивается Тони.
— Да, — согласно кивает Питер, после немного задумавшись. — И еще мы очень много разговариваем. То есть я-то точно больше раз в пять, но Тони меня слушает.
— Или делаю вид, — Тони со своим фирменным видом ободряюще сжимает его руку.
— Я так и знал, — Питер посылает ему ласковую улыбку. — У него такая жизнь, вы можете себе представить сколько всего можно узнать? Не знаю, как сказать, нам по-настоящему интересно вместе и, знаете… — Питер слегка тушуется, опасаясь ляпнуть глупость. — Я просыпаюсь по утрам и думаю, что сейчас увижу его — а уже прошло часов семь с последней встречи — и это делает день хорошим. Разве нет?
Тони смотрит на него так, словно увидел впервые, а Магда улыбается, и Питер понимает, что это первая ее искренняя улыбка за все интервью.