Как и техника не склонна нормально работать. Спустя пару этажей свет в кабине начинает мигать, движение затихает и все замирает.
— Блин, — выдыхает парень так проникновенно, что лишает Тони смысла всех ругательств. — Застряли?
— Боюсь представить, что светит мне в этом году, раз он так начинается.
— Я думал, вы не верите в приметы, — отвечает парень, потянувшись к кнопочной панели.
— С чего это?
— Вы вчера упоминали что-то подобное в своей речи. Пытались упомянуть.
— Вот как, — Тони не помнил ни слова. Он позволяет себе понаблюдать полминуты за попытками парня связаться с диспетчером, и только затем обнадежить:
— Бесполезно. Все отсыпаются, а трезвый персонал убирается.
— Класс, — парень смотрит на часы (куда можно опаздывать сегодня?) и, почти гневно фыркнув, достает из сумки бутылку воды, делая глоток. Тони вроде и не сильно заливался ночью алкоголем — в отличие от вечера, — но только сейчас осознает, как сильно хочет пить.
— Куплю эту бутылку за… семьдесят франков, — говорит он, наугад вытаскивая из кармана пиджака смятые купюры. В глазах парня мелькает малознакомое Тони чувство. Презрение? Возможно.
— Можно просто попросить, — после паузы снисходительно говорит тот.
— Я и прошу.
Пацан непонятно усмехается, но Тони получает свое счастье в жидком эквиваленте. Глоток воды приравнивается к антипохмельному зелью.
— Можно делать ставку, сколько вы выпили на празднике? — почти без упрека уточняет тот.
— Можно. Я чертовски плох в постели, когда трезв, — осклабляется Тони в ответ.
Пацан закатывает глаза, складывая освободившиеся руки на груди. Тони осушает бутылку в два глотка. Лучше, чем ничего.
— Питер.
— Что?
— Мое имя.
— Обалдеть.
— Вас устраивает общаться с людьми, когда они знают вас, а вы — нет?
— Обычно мне представляются, чтобы я запомнил или внес их в контакты, так что устраивает.
— Очевидно, у вас не очень толстая записная книжка, — проницательно заявляет тот.
— А я тебе не нравлюсь, — заявляет Тони в ответ. Питер теряется на мгновение, но тут же выпрямляет плечи.
— Хотите поговорить об этом?
— Ну, ты спас меня от сушняка, я должен изобразить подобие разговора.
— Вряд ли вы что-то кому-то должны, — парирует тот.
— Справедливо.
Настает очередь Тони подавлять непрошеный вздох. Можно было застрять с какой-нибудь привлекательной блондинкой. Лучше двумя. Вместо этого торчит с парнем, который выглядит и вполовину не так помято, как он, в явно великоватом ему пиджаке и потертых туфлях. Он ведь даже не постоялец отеля. Не по карману.
— Мне не нравитесь не вы, а политика вашей компании.
— Решил пойти на попятную, пока не поздно?
— А что вас оскорбит больше?
— Ничего из.
Питер морщится. Тони приподнимает бровь, безмолвно задавая вопрос.
— Тогда я еще не люблю людей с похмельем.
— А в твоем возрасте пора бы начать. Я вот тоже не люблю, когда папарацци вытягивают меня на якобы случайный разговор, — попадает Тони прямо в цель, изначально заприметив еще одну небольшую сумку за плечом Питера, внутри которой пряталась камера.
— Не буду гадать, что ты делал не в своем номере. Думаю, ты за ночь истратил все запасы пленки, чтобы утром доставить в издательство провокационные фото научного сообщества, оказавшегося в драбадан в свой законный выходной.
Повисает тишина. Брови Питера ползут к переносице, и он поджимает губы.
— Не провокационные, — с неохотой признается он, переборов самого себя. — А просто отчет. Моя совесть чиста, не думайте.
— Журналист с чистой совестью?
— Я не копаюсь в чужом белье, — едва уловимо морщится тот.
— Нет, ты еще слишком молод для этого.
— Это вопрос принципов. К тому же, я тут не совсем в качестве фотографа. Не только.
— Решил развлечься?
— Я был на конференции. Дневной. По крайней мере, пили там не все.
— Для занудных мероприятий ты тоже молод.
— У вас пунктик на возраст?
— Могу себе позволить, — наигранно серьезно говорит Тони. Питер усмехается, посматривая на часы.
— Тогда позвольте себе уточнить, что все ваши инвестиции уходят в нужном направлении.
— Любишь копаться в чужих деньгах, наглец? — непроизвольно начинает давить Тони, ощущая, что эта тема ему не нравится. Да и какое есть право у репортера тыкать ему такими вещами?
— Читаю некоторые расследования, — уклончиво отвечает тот, потирая ремешок на запястье.
— Сколько можно смущать время?
— За мной вот-вот должны подъехать в аэропорт, — отрывает Питер взгляд от часов. — Или я опоздаю на самолет.
— Доедешь на такси, — пожал плечами Старк не понимая проблемы.
К его удивлению, Питер впервые за все время по-настоящему смущается, покачав головой. Только непонятно чего. Тони бы в жизни на ум не пришло, что причина кроется в ценнике. А Питер нервничает все сильнее, сжимая сумку на плече.
— Раз вы мне должны за воду, — его хватает еще минуты на две, прежде чем он набирается духу и отлипает от стены, — я сейчас сделаю кое-что и вытащу нас отсюда, а вы притворитесь, что ничего не видели, ладно?
— Уже интригует, — хмыкает Тони, не ожидая чего-то эдакого. Питер бросает на него еще один сомневающийся взгляд, поджимает губы и подходит к дверям. И без особых усилий раздвигает увесистые створки буквально кончиками пальцев.
У Тони самую малость отвисает челюсть.
У Питера, очевидно, это не вызывает какого-то диссонанса. Лифт почти достиг нужного уровня и он без труда проскальзывает в образовавшийся проем, спрыгивая на пол и выискивая взглядом внезапных свидетелей.
— Вы идете? — он протягивает ему руку, приглашая выбраться. Наконец осознав, что стоит столбом, Тони повторяет его действия, быть может, не так ловко, но в итоге оказывается рядом.
— Ну, вот, — нервничая с каждой секундой все больше, поправляет Питер сумку под взглядом Тони.
— Знаешь, я этой ночью видел много интересного, но ты побил даже успех регенерирующего фикуса.
— Рад, что смог вас поразить, — с натяжкой откликается Питер, пытаясь выгадать себе гарантии молчания. Но, видимо, решив, что это бессмысленно, отворачивается —
Тони ловит его за предплечье, привлекая к себе на полшага. Оба замирают на расстоянии пары дюймов; Тони так близко, что Питер чувствует нотки вчерашнего одеколона.
— Жаль, что не наоборот.
— Это к лучшему.
— Даже если я скажу, что хочу тебя поцеловать?
— Даже если вы это сделаете, — вырывается у Питера быстрее, чем нужно. Тони усмехается.
— Тогда не буду.
— Серьезно?
— Абсолютно.
— И?
— Все.
— Ого. Ну. Тогда. Я пойду, — говорит сбитый с толку Питер, скрывая налет разочарования. Тони сверкает улыбкой пуще прежнего. Ему чертовски к лицу.
— А то еще опоздаешь.
— Уже опаздываю. Из-за вас.
— Из-за меня?
— Вы же не собираетесь меня целовать.
Набирающее обороты «на слабо», несомненно, закончилось бы предсказуемо, но увлекательно, не ворвись в этот диалог кто-то третий.
— Эй, босс, а я как раз за вами, — Питер отпрыгивает от него, как ошпаренный, а Тони только и подавляет раздраженный вздох. Хэппи.
— Да, ты очень вовремя спас меня от застрявшего лифта, — оборачивается к помятому телохранителю Старк, — а еще от самого пресного диалога в моей жизни с мистером…
Тони уже знает, что тот улизнул к лестнице, но все равно поводит рукой, якобы удивляясь исчезновению Питера.
— А, неважно.
— Я-то надеялся, что вам больше по душе придется ночной диалог, — философски подмечает Хэппи, поправляя отросшие волосы на манер одного известного актера.
— Это тоже.
Тони подавляет порыв отправить Хэппи за фотографом и довести неоконченный диалог до греха в месте более уединенном. Вместо этого он смотрит на вытащенный из кармана зазевавшегося Питера пропуск, и решает, что вполне может зайти в редакцию «Дэйли Бьюгл» после праздников. На пару ласковых.