Гвен кажется ему очень располагающей, но есть что-то эдакое в ее поведении. Этот вечно надвинутый на лоб капюшон толстовки, выбритый висок, сбитый лак на ногтях, пусть она очаровательно улыбается, когда прохожий путает владельцев собак, присваивая ей ретривера. Она острая на язык, наблюдательная и спортивная — они носятся наперегонки со своими питомцами, если не льет дождь. И Питеру она чертовски интересна. Не как личный интерес, а по-другому, непонятно. Гвен кажется ему знакомой, да и чутье не просто так разыгралось.
В любом случае, вдвоем выгуливать двух бесноватых щенков гораздо веселее, чем одному.
— Мне тут подкинули пару билетов на мюзикл, — говорит Гвен на третью неделю их знакомства. Они нежатся под лучами осеннего солнца, по-турецки устроившись на пожухлой траве. — Терпеть не могу их. Но если в приятной компании — то еще куда ни шло.
До Питера не сразу доходит намек.
— Я думала пригласить на свободное место Пула, конечно, но он будет всех отвлекать лаем, — с наигранным сомнением смотрит Гвен на щенка, который носится рядом, поднимая вихри листьев.
— И поэтому предлагаешь мне? — тронутый таким поворотом предполагает Питер.
— Раз уж ты не зовешь никуда меня, — тепло улыбается Гвен в ответ.
Теперь до Питера не сразу доходит подтекст. Вот черт.
— Гвен, — подбирает он слова, замечая нарастающую проблему, — я очень польщен, но подожди…
— Не хочешь идти со мной? — напрямую спрашивает она.
— Дело не в этом, — Питер чувствует себя до ужаса неловко. — Я бы с удовольствием сходил с тобой, но ты можешь расценить это неправильно.
— Как свидание, — еще скептичнее приподнимает она пирсингованную бровь.
— Да. Вот. Понимаешь, — он считает мысленно до трех, — а у меня свадьба скоро.
Наступает одна из самых неприятных пауз в жизни Питера. Он смотрит чуть повыше плеча Гвен, пока та высматривает что-то в траве.
— То есть, когда ты говорил «мы», ты имел в виду не, ммм, соседей по квартире?
— Нет.
— Понятно, — отзывается Гвен не своим голосом.
— Что же. Поздравляю. Извини, я пойду, — она подскакивает на ноги как попрыгунчик, берет Пула на руки и практически сбегает от продолжения разговора.
— Гвен, я… — Питер тоже поднимается, пытается ее окликнуть, но замолкает. Что он? Не хотел обижать ее отказом в свидании? Это даже звучит жалко.
Он разочарованно переглядывается с Эйти, смотрит вслед волочащемуся по земле поводку. Когда-то получить приглашение на свидание было за гранью возможного, видимо и вправду стоит только расхотеть. Внутри сворачивается это колючее чувство, как будто он не оправдал чьих-то надежд. В смысле, так и есть, но… Гвен ему правда понравилась. Без подтекста. Как хорошая знакомая. Как сложно-то все, емае.
Ему теперь вместо имени говорить семейное положение, чтобы избежать подобного, или как?
***
— Карен, внеси происходящее в список худших дел за год.
— Не будьте к себе строги. Вы делаете это во благо.
— Роюсь в вещах одного из богатейших людей Америки? Пф.
Питер качает головой, украдкой оглядывая чужой кабинет. Чем еще заняться в одиннадцать вечера, как не переходить от взломанного рабочего стола Нормана Осборна к главному экспонату всего небоскреба. Сейфу. Ох, не для этого Питеру были вручены лучшие технологии и интеллектуальная помощница, но он уверен что результат того стоит. Почти. Процентов на восемьдесят шесть.
Он перешагивает через совесть и вскрывает фальш-панель на стене. Так, главное, не вляпаться в сигнализацию или еще какую гадость. В наушнике — Карен, в пальцах — скромная примочка домушника. И немного уверенности.
На половине работы Питера настораживает неприметный шорох. И еще. Чутье взрывается вибрацией справа, и он оборачивается как раз вовремя, чтобы не получить по шее от неизвестной фигуры в полумраке. У Осборна новая охрана?
Он блокирует мощный удар и рефлекторно запрыгивает на потолок, свисая головой вниз.
— Что за..?
Напротив него — зеркальное отражение, разве что цвета искажены. Силуэт в черно-белом костюме, отражает его паучью позу, тоже прилеплен к потолку. Наброшенный капюшон, огромные белые линзы и, да. Силуэт женский.
— Повиси так, дорогуша, — гостья приветливо салютует двумя пальцами и спрыгивает обратно, занимая его место у сейфа. Питер с ужасом осознает, что он спрыгнуть следом не может, вляпавшись во что-то вязкое на потолке. Чужая паутина?
— Эй! Присваивать чужое — нехорошо, ты в курсе? — возмущается он, наблюдая, как незнакомка собирается вскрыть результаты почти доделанной работы, но в то же время не может поверить в происходящее. В Нью-Йорке новый выводок радиоактивных пауков?
— Да чтоб тебя! Карен, заморозка, — соображает он, чем можно побороть липкую заразу, не без труда, но отрывая ладони от замерзших лохмотьев. Стремится задержать взломщицу, но та цепляется за перекладину, бьет его по руке. И тянется к замку на двери.
— Стой, не открывай!
Поздно. Происходит все разом — взрывается сигнализация, в лицо воровки распыляется превентивный газ, оставляя потеки клякс на ее лице, и Питер наконец спрыгивает на твердую землю.
«Вот кто ее просил лезть?» — раздраженно думает Питер, понимая, что остался ни с чем. Воровку от последствий спасет маска. Она реагирует первой, в два прыжка добирается до окна и — Питер не может подавить восхищенный вздох, — выпрыгивает во тьму, цепляясь паутиной за ближайшее здание.
Он ныряет с разбегу следом, устремляется в ночь. Ему хочется не столько сбежать, сколько догнать незнакомку. Судя по скорости и петлям между небоскребов, та желанием продолжать разговор не горит, но неожиданно паучиха увиливает к зданию по левую руку, прыгает между балок недостроенного этажа. Питер — следом.
— Эй? Ты в порядке? — приземляется он в паре метров, понимая, что девушка не просто так спикировала. Она прижимает руки к маске — ту прожигает кислота. Не выдержав, стягивает тканевую преграду, кашляя до слез. Рассыпаются золотые волосы, просвечивает знакомый узор на виске,
Это Гвен.
— Ты? — вопросительно склоняет голову Питер, находя объяснение части из вопросов. Гвен утирает слезы, понимая, что скрываться поздно, и вскидывает голову.
— Мы знакомы? — она пытается сощуриться, но мешают кислотные пары.
— Н-да, я тебя где-то видел, — тянет с сомнением Питер, тут же пытаясь взять ситуацию в свои руки. — Кто тебя просил лезть?
— Я не знаю! — с отчаянием восклицает Гвен, плача уже не от действия отравы. — Я вообще не думала, что в Оскорпе кто-то будет сегодня и собиралась… В том сейфе лежит кое-что важное для меня, — голос срывается, и она прячет белое лицо в ладонях.
«Молодец, второй раз все портишь», — зудит внутренний голос, интонациями напоминающий Карен. Питер пытается не теряться, делая к ней пару шагов.
— Слушай, я не хотел тебя расстраивать еще больше, — поводит он рукой. — Ну, прохерились, с кем не бывает. Если ты мне расскажешь, что тебе нужно, мы придумаем что-то по новой. Раз уж нам обоим нужно пошариться по карманам Осборна.
— Ты что, Робин Гуда из себя строишь?
Гвен нервно вздыхает, успокаиваясь и поджимая губы. Она выглядит такой разбитой, что Питера жалит досада. И жалит настолько, что он пропускает момент, когда Гвен точным рывком стягивает с него маску в ответ.
Они оба замирают. Пальцы Гвен слабеют и его маска с мягким звуком падает на бетон.
— Вот оно что, — озвучивает Гвен общую мысль. Очевидно, чутье тикало не только у Питера. Минута принятия проходит, он сощуривается — и едва успевает отшатнуться от пронесшегося мимо лица кулачка.
— Ты чего? — возмущается он, ощущая фантомный удар в скулу.