Две с половиной недели, думает Тони. Через две с половиной недели Питер вернется в Нью-Йорк, и летать на отдых они будут исключительно совместно. Невозможно же.
Комментарий к Home
Как всегда, в июне у меня Рождество, а в декабре - лето. До пятидесяти глав в этом году не дотянула, но не страшно.
Всех с наступающим! Желаю вам сердечного взаимопонимания с близкими и любимыми. Спасибо огромное за ваши отзывы и поддержку, а особенно за то, что любите Тони и Питера, как они есть (и Эйти, конечно!) <З
========== Puppy love ==========
С недавних пор Тони обзавелся следующим за ним по пятам в доме хвостиком. Тот, что был прежде, здорово подрос, превратился в соблазнительного чертенка и отлично прижился в Башне. Тогда на эту роль случилась замена — четыре лапы, прижатые к голове уши и испуганный вид. Назвали Эйти.
Тони не слишком внимателен к деталям, но то, что за ним прыгает комочек меха, через некоторое время после его появления замечает. Конечно, в первую очередь о щенке заботится Питер. Возится, следит, кормит. Делает все необходимые вещи и очень сильно переживает. Иногда даже чересчур.
Тони наблюдает за Эйти так же, как Питер в свое время наблюдал за Дубиной. С плохо скрываемым интересом и абсолютным непониманием: как это работает. Зачем-то ведь люди заводят питомцев. Тявкающих и требующих внимания. Тони не понимает его назначения, но решает разобраться. Питер же разобрался с Дубиной, пару раз заклинил его, но разобрался. Только с животным сложнее. В том числе потому, что он зашуганный.
Все началось, как водится, с начала. С первой кормежки. Питер резко вскинул руку, потянувшись за миской, а Эйти разом съежился и склонил морду в пол, задрожав. Секундная заминка — и у Питера сделался такой отчаянный вид, словно происходящее было на его совести, и он взаправду собирался ударить щенка. У Тони сжалось сердце, когда Питер опустился на колени в попытке извиниться и погладить, а Эйти заскулил пуще прежнего.
— Не сейчас, — наклонился Тони к Питеру, тронув его за плечо, — ему надо привыкнуть.
Привыкал Эйти долго. Дольше, чем Тони к подраным коврам, поскребыванию когтей по ламинату и новым звукам в доме. Питер так распереживался, когда тот два дня не выходил из кухни, что пришлось обратиться к ветеринару. В возможностях Тони была опция не подвергать щенка новому стрессу, а вызвать ветеринара на дом и получить рекомендации.
Помимо прививок, обязательных процедур закупки вещей, нужно было время. Составить для Эйти расписание от пробуждения до сна. Убрать Пятницу из динамиков, сбавить шум в доме и не повышать голос. Окружать заботой, но в меру и учить самостоятельности. Запастись терпением.
Постепенно Тони с этим пообвыкся. Потому что он заботился о Питере, а для Питера одним из ключевых составляющих являлась забота о щенке. Главное, это приносило свои плоды.
Чуть осмелев через пару дней, Эйти начал исследовать новые квадратные метры в зале и холле. Питер с огромным трудом бросил все происходящее на самотек, не подрываясь к щенку каждый раз, когда тот запинался или растекался звездочкой на полу. Вел себя как ни в чем не бывало и позволял самостоятельно изучать мир. Кусать Тони за брюки, например.
Со временем щенок переехал в «свою» гостевую комнату, которая соседствовала со спальней Тони и Питера, а сам Питер учился его отчитывать. Потому что появились истерзанные вещи. Актерская игра была никакой, потому что в голосе чувствовалась не строгость, а любовь и беспокойство. Тони в это не лез, позволяя Питеру научиться воспитанию с разных сторон. До его вещей щенок не добирался. Пока что.
И вот теперь, Эйти радостно виляет хвостом, носится по квартире и продолжает грызть оставленные на диване тетради Питера. Осваивается на улице, хорошо ест и встречает их на пороге. Питер становится счастливее, когда тискает громкое создание, а Тони так и не нашел его назначения. Зато находит Эйти рядом с собой, когда идет на кухню или приходит домой.
Остается одна проблема. Эйти четырнадцатая неделя, должен прыгать по ступенькам, а они так и носят его на руках по лестнице. Не потому что не может — лапы уже окрепли — а потому что боится лестниц.
Это выяснилось, когда пришло время учиться ходить по ступеням. Он пищал и отбрыкивался, как никогда, умчав в другую часть квартиры. Питер и приманивал, и пытался затащить — ни в какую. Все равно оставил спальню наверху, в надежде, что тот переборет себя, но бесполезно.
Так Тони и застает на верхних ступеньках Питера, прижавшего колени к груди и поставившего на них подбородок.
— Не знаю, что придумать, — говорит он, глядя на Эйти внизу. Тот увлеченно грызет резиновую косточку, играется. Тони садится рядом, притягивая Питера к себе. Тот машинально стискивает его ладонь.
— Ты столько всего придумал за два месяца, сколько я не придумал за всю жизнь.
Губы Питера трогает улыбка.
— А по лестнице так и не ходит.
— Посмотри, как он расцвел и носится по дому. Ты даже меня так не тискаешь, как его.
— Я тебя тискаю еще больше, — возмущается Питер, почесывая Тони за подбородком. Тони нравится. Но Питер опять переводит погрустневший взгляд на Эйти.
— Надо перенести его комнату вниз.
— Или могу выделить одного из Марков, который будет его носить на руках, — предлагает Тони.
Питер наконец смеется и без предупреждения валит Тони на пол, обнимает всеми лапками. И благодарно целует его в губы, хотя Тони не понимает, в чем дело. Он же на полном серьезе.
В тот же день Тони поднимается в спальню с таким скорбным видом, словно та опустела навсегда, а не Питер позвонил и сказал, что останется у Неда на ночь доделывать проект. По закону подлости, в мастерскую его не тянуло, альтернативой была бессонница.
Тони встревоженно замирает на ступеньках, когда слышит пищание.
Внизу Эйти. На третьей ступеньке, беспокойно забирается наверх. На крепких лапах, но с тихим поскуливанием. Тони замирает, не зная, что предпринять. Он и не слышал, что за ним побежал. Привык.
Эйти старательно лезет дальше. Тони не мешает. Лестница кажется невозможно долгой, но вот Эйти запрыгивает ему в ноги. Тони наклоняется и берет его на руки. Эйти беспокойно сопит, тычется мордой в поисках надежного плеча. Приходится прижать к себе, успокаивающе почесывая между ушей. Тот потирается о бородку, тычется мокрым носом.
— Вот что началось, — ворчит Тони, не в состоянии оставаться равнодушным к такому поведению. Тот крепенький, довольно тяжелый. Не тяжелее Питера.
Тони идет с Эйти в его комнату, садится в кресло, не в силах вернуть в корзинку. Тот разваливается на коленях, вертится, ухоженный и разомлевший. Довольно поджимает лапы, получая порцию поглаживаний по животу, а Тони наконец начинает понимать, в чем его назначение.
Для начала из этого слова нужно убрать приставку.
========== Oldy goldy ==========
Тони знает, что стареет. Это не в цифрах, это по факту. В коллекцию его оправ уже давно затесались специальные очки для чтения, он не сидит круглосуточно в мастерской и даже оснащенный всеми комфортабельными преимуществами Марк не спасает его от проблем с перегрузками. Зато он быстро утомляется и теряет скорость реакции. Неравноценный обмен.
Рядом с Питером так заманчиво считать себя молодым. Вечные тридцать тире сорок. Тот на нем виснет, обнимает, соблазняет — и Тони перенимает его настрой. Не думает о том, что недавно отметил юбилей, или про бубнеж Пятницы про уровень холестерина в крови. Не такое переживали.
В самоуверенности Тони не откажешь. Пополам с этим делится наплевательство на мнение других — и потому он в заляпанной машинным маслом майке и с трехдневной щетиной выглядит так, будто с подиума сходит. Это ему Питер однажды так сказал, в подтверждение потащив в спальню.
Но сейчас про другое. Про возраст. Тони все чаще смотрит на Питера и думает, каково ему. Он в самом расцвете лет, не понимает этого, а живет с человеком, которому до запредельного возраста рукой подать. Еще и регенерация, возвышающая все возможности организма до небес. У Тони есть небольшие пилюли молодости, химия будущего, но это обманки. Он знает, что не перегонит возраст, хотя следит за собой тщательнее обычного. В последнее время.