— Как называется это чувство, когда все кажется вдруг хмурым?
— Трезвость?
— Точно.
Питер усмехается слишком открыто. Тони бросает на него мстительный взгляд, останавливая машину чуть ли не посредине улицы.
— А вот ты выглядишь слишком бодро для человека, который не спит уже часов двадцать.
— Двадцать пять, — бесхитростно поправляет Питер. — Отосплюсь завтра… Точнее, уже сегодня. Ну, знаете, босс свалил, можно делать что хочется.
— Действительно, у тебя же выходной.
— Целых два, — фыркает Питер, умалчивая сколько всего ему нужно будет решить и сделать вместо нормального отдыха.
— А если серьезно, то тебе нужно расслабляться хоть иногда, раз ты так упорно увиливаешь со всех вечеринок, на которые я тебя зову.
— Нет времени на них. И интереса особого.
Тони с любопытством барабанит пальцем по кромке руля.
— С этим тоже разберемся. Ладно. Кому срочно понадоблюсь, скажи что меня не будет неделю.
— Пять дней, — разрешает Питер, — у вас на следующей неделе встреча с партнерами из Японии.
— Вот какой ты упертый, — с наигранным недовольством поражается Тони. — Шесть.
— Пять. Удачи на презентации.
Питер улыбается в ответ на хмурость Тони и вдруг испытывает резкий озноб, проходящийся по всем нервным окончаниям. Он быстро окидывает взглядом пустую улицу, готовый предпринять все, чтобы защититься и защитить. За долю секунды понимает, опасность не связана с настоящим, но она связана с Тони. Ему нельзя никуда лететь, не в Афганистан точно. Ни при каких обстоятельствах. Это ощущение настолько очевидно и остро, что он порывисто хватает Тони за предплечье. Его нужно остановить. Питеру нужно поехать с ним. Случится что-то плохое. Все эти мысли проскальзывают в голове Паркера за секунду, пока он встревоженно смотрит на удивленного Тони.
— Рукопожатие обычно выглядит иначе.
— Я что-то забеспокоился, не знаю, показалось, — выдыхает Питер, отдергивая ладонь. — Будьте осторожны, ладно?
Тони переводит сомневающийся взгляд с руки Питера на его лицо, расценивая внезапную тревогу по-своему.
— Волноваться за начальство — это нонсенс. Паркер, тебе еще учиться и учиться.
Питер с трудом подавляет желание придумать предлог, чтобы полететь с Тони, и выдавливает одобряющий кивок, выходя из блестящей машины. Прощанием ему раздается скрип шин, когда Тони срывается с места. С неуемной тревогой Питер провожает его взглядом, не подозревая, при каких обстоятельствах они увидятся через три месяца.
Комментарий к Twisted
Это AU переехало в отдельную работу:
https://ficbook.net/readfic/9189815
========== Love is in the (h)air ==========
— Тони, перестань.
— Я и не начинал.
— Я же вижу, что ты смеешься!
Тони напускает на себя самый серьезный вид из возможных, глядя на Питера в зеркало ванной и обнимая его со спины. У Паркера вид сейчас, точно как у потерявшегося бурундука: растерянный и настороженный. Он скептично рассматривает свое отражение, после чего изрекает:
— В целом, не так плохо, как я думал.
Питер храбрится, но в карих глазах плещется разочарование. Что в зеркале, что в оригинале. Тони сцепляет руки у него на животе, ставит подбородок на бритую макушку.
— Давай с глобального — самое главное, что ты в порядке. Остальное поправимо.
— Я словно прошел военную службу, — Питер закрывает лицо рукой с таким усердием, будто хотел оставить на лбу отпечатки пальцев.
— Нет, ты просто начинаешь выглядеть на свои тридцать два.
— В двадцать один это определенно успех, — стонет Питер то ли со смехом, то ли с отчаянием.
— Правда? Всегда путаю порядок цифр.
Питер усмехается, отнимая руки от лица, хотя ситуация ни разу не смешная.
Он погорел. В прямом и переносном смысле. На вылазке попался подрывник, который догадался перед нападениями с огнеметом наперевес кидать в противников гранаты с поджигательной смесью. Питеру не повезло, не повезло костюму — от серьезного спасла система тушения, в остальном… Кто знал, что волосы так быстро загораются?
Через сутки от ожогов на плече и шее не осталось и следа, и Питер занялся стрижкой, обрезая торчащие лохмы. Надежда скончалась под результатом, который все равно демонстрировал проплешины. Пришлось вооружиться машинкой, а после передать ее в руки Тони, внутренне опасаясь результата.
Самого Тони чуть удар не хватил, когда он увидел, в каком состоянии Питер нарисовался посреди ночи. Тот умудрился еще пару часов где-то погулять, чтобы не тревожить Тони расплавленным костюмом и ужасным состоянием кожи и мышц под ним. Зажило же, ничего страшного.
Это ведь не стрижка, из-за которой последние двадцать минут Питер мечется между состояниями «все будет хорошо» и «в таком виде даже в гроб не кладут».
— Волосы — не ноги. Отрастут, — с ободряющим цинизмом хмыкает Тони, отдавая себе отчет, что при худшем стечении обстоятельств шутка могла бы стать фатальной, и проводя ладонью по тому, что осталось от привычных кудрей. Первые пять минут жужжания машинки он старался держать себя в руках и не выражать гаммы чувств, которую испытывал, глядя на Питера. Как минимум, это было непривычно. Как максимум — он сдерживал улыбку. Не из-за вида Питера, а из-за его отношения. И этого взгляда, будто на его глазах кто-то в дождь котенка на улицу выбросил.
— Оу, — Питер вздрагивает с непривычки, оказавшись лишенным укрытия из волос. — У тебя рука такая теплая.
— Это лучше, чем холодная, — подмечает Тони. — И это ненадолго. Месяца через три будешь щеголять с роскошной шевелюрой
— Это минимум на полгода.
— Да что ты? Хочешь — давай пересадим волосы… откуда-нибудь.
— Так, все! — не выдерживает Питер, разворачиваясь, но его ловят сильные руки, прерывая дальнейшие возмущения.
— Питер, ты не стал менее прекрасным. Вот если бы досталось другим твоим частям тела, я бы запереживал, — отвлекая от мыслей, Тони бесцеремонно облапывает все, что прячется под толстовкой проверки ради, и выпускает Паркера из объятий только когда тот начинает смеяться.
— Ладно, ладно, я понял, — Питер слегка оживает, отскакивая к дверям. — Я стараюсь не париться. Или можно просто завесить зеркала, — слышит Тони напоследок полуобреченное бормотание, которым Питер скрывает нервозность. И оно ему чертовски не нравится.
Предавшись нехорошим мыслям, Тони рассеянно смотрит на себя в зеркало. Волосы и волосы, делов-то. Может, Питеру от этого легче станет.
***
Здравым умом Питер понимает, что это всего лишь волосы. И показатель его провала. Ну и да, выглядит он так себе. Или нормально? Черт его знает. Наверное, стоит радоваться, что ресницы и брови не подпалились… жутко даже представлять.
Отложив телефон с сообщением от Неда, в котором он посоветовал пойти на пробы в новый «Форсаж», Питер рассеянно проводит рукой по макушке, тяжело вздыхая.
— Я понимаю, что ты решил уйти в затворничество, но я решаю провести сегодняшний вечер с людьми, от которых ты приходишь в больший восторг, чем от меня.
— Чего? — Питер отвлекается от планшета, даже не включив его и поднимая на Тони голову. — А. Ты про наших?
— Кэп вернулся. Я так и сказал, что ты целыми днями только о нем и спрашиваешь.
Питер строит рожицу. Неделю назад он имел неосторожность спросить при Тони, как дела у Стива на его «сверхконфиденциальном» задании — теперь не обходился без шпилек.
— Отлично, он в порядке? Да. Поедем. Заценят заодно прическу. Вот на их лицах я как раз прочитаю, насколько все ужасно и… Что?
Питер бросает на Тони выразительный взгляд, не понимая, почему на его губах играет усмешка.
— Ты чего?
Питер оглядывается, не понимая, что случилось, оглядывает Тони, разыскивая ответ на вопрос.
— Только прическу?
Питер пялится на него еще несколько секунд и тут его глаза округляются до размеров блюдец.
— Ты побрился! — доходит до Питера спустя вечность сложных мыслительных процессов и он выпрыгивает из кресла, как пробка из-под шампанского. Внешнему виду Тони не хватает привычной бородки, отчего Питер потрясенно ахает.