— Ты невыносимый! — Питер издает рычание сонного львенка и стягивает с торжествующего Тони одеяло, после чего занимает законное место под боком. Тот уже не угомонится, пока Питер не сознается, что ему лень погулять с собакой.
— Может, я просто хочу побыть с тобой без четверолапых свидетелей, — хрипловато возражает Тони, охотно обнимая Питера и вполне себе допуская, что даже раннее утро может быть добрым.
— Это наш Эйти, и ты его любишь, — уверенно напоминает Питер, закрывая рот Тони поцелуем. Всегда срабатывает — как и сейчас, — особенно, если прижаться к нему покрепче…
Спустя минут сорок Питер собирает с кровати одежду, направляется в ванную и оставляет Тони досыпать свои сколько-то минут сна. Но, не успев сделать даже пару шагов, Питер сокрушенно стонет, когда в спальню забегает Эйти. Он скорее падает на белоснежный ковер и довольно бьет по нему перепачканным в грязи хвостом, оставив на своем пути вереницу черных следов.
— Он все запачкал, — жалобно констатирует Питер, вспоминая, что ночью был дождь.
— Все сам, — доносится сонное с левой стороны кровати и Тони, еще более разморенный, чем ранее, проваливается в утренний сон с чистой совестью.
Питер обреченно смотрит на взбодрившегося Эйти и напоминает себе, что собака — это счастье. С которым лучше все-таки гулять самому.
Комментарий к Hapiness is
От фикбука подобной системы ждать не приходится, so.
Если хотите поддержать меня не только теплым словом, то добро пожаловать на аналог патреона:
https://boosty.to/vanity_fair/about
Здесь вы можете оформить подписку и донатить мне ежемесячно небольшую сумму – в ответ получите мою вечную благодарность и некоторые работы, которых не будет на фикбуке. Это не значит, что я буду писать для количества подписчиков или коммерческой основы, просто, не считаю, что художник быть голодным. Сама я доначу людям, чьим творчеством восхищаюсь, так что если кто-то хочет поддержать меня шоколадкой к чаю, то велком (:
Всех с прошедшими праздниками и сил для этого десятилетия!
========== In quarrelling the truth is lost ==========
— Что здесь происходит?
Этот вкрадчивый голос впервые за долгое время пугает Питера до колючих мурашек, поднимающихся по позвоночнику. Питер оборачивается, натыкаясь взглядом на выходящего из лифта Тони. Тот, в свою очередь, поочередно обводит взглядом незваных гостей, среди которых Гарри Осборн, Кеннет Макфарлейн и еще несколько ребят с учебы Питера. Ребят, которых он видит впервые в жизни, и которые расположились в холле Башни, как у себя дома, а теперь удивленно на него пялятся.
Взгляд Тони перебегает на устроенный здесь хаос из пиццы, чипсов и алкоголя. Вернулся, называется, из командировки на пару дней раньше.
— О, ты приехал раньше? А мы вот решили собраться с народом, — Питер поднимается с места, с надеждой улыбаясь Тони. И даже получая в ответ улыбку, которая могла обмануть любого в этой комнате, но не самого Питера.
Ему влетит. И не за то, что он кого-то пригласил и устроил бардак. Как минимум за то, что изменил пару протоколов Пятницы, которые не оповестили Тони о появлении гостей.
— Блестяще. Было бы еще неплохо сказать об этом мне.
Умом Тони понимает, что все здесь — подростки, и для них подобное столкновение выглядит не более, чем забавной сценой из ситкома. Его же почему-то это бесит. Что все идет не так, как планировалось. Что Питер смотрит на него с плохо скрываемой дерзостью во взгляде — ну или ему так кажется.
— Знаете что? Давайте перенесем это чудесное знакомство на потом. Посидели и хватит. Попрошу на выход. Всех.
Что-то в груди Питера сжимается от слов Тони. Он знает, что последует за этим, но пока что, все делают вид, что срочно куда-то опаздывают и, прихватив с собой вещи, послушно отправляются на выход. Питер в каком-то смысле потрясен тем, как Тони за одну минуту свел всю атмосферу расслабленного общения на нет. Гарри бросает на Питера сочувственный взгляд. Господи, как стыдно перед ними.
Питер провожает их взглядом, и хмуро смотрит на Тони, когда лифт бесшумно уходит вниз. Это уже слишком.
— Вечеринку устроил? — интересуется Тони этим тоном, который Питер терпеть не может, но предчувствует: тоном, который способен вывести из себя любого, даже самого хладнокровного оппонента.
— Тебе уже вроде не шестнадцать.
— Вот именно, что мне не шестнадцать, а ты обращаешься со мной как будто…
— Ты притащил в дом неизвестно кого?
— А что, у нас запрещены гости?
— Конечно нет, пусть заходит любой желающий. Экскурсию в мастерскую ты назначил на время ланча?
— Не собирался я никуда их вести, — возмущается Питер, оскорбленный тем, что Тони так плохо о нем думает. Тони бросает дорожную сумку на заваленный снеками диван, и в каждом его жесте угадывается раздражение. Питер занимает оборонительную позицию, складывая руки на груди. В комнате повисает ощущение надвигающейся катастрофы.
— Ещё и взломал Пятницу в мое отсутствие. Просто великолепно.
— Не взломал, а подредактировал твой вечный контроль.
— Как я вижу, он далеко не лишний.
Питер сощуривается, обуреваемый смешанными чувствами, но готовый отстаивать точку зрения до конца. Черт, да Тони его вздумал отчитывать, как ребенка? Еще бы он стал звать Гарри в гости в присутствии Тони — тот бы его с потрохами сожрал.
— Если бы ты прилетел завтра, ты бы об этом даже не узнал.
— О чем? О том, что наш дом разворочен студентами?
— О том, что у меня есть друзья.
— Которым внезапно захотелось посмотреть Башню?
— Это не им захотелось, а я их привел, — вскидывается Питер, что не совсем соответствует действительности. Но поведение Тони провоцирует желание доказать собственную правоту, даже если он чувствует себя глупо.
— Привести втихомолку? Пока я не вижу?
— Судя по твоей реакции, это было кстати.
— Отлично, теперь я становлюсь тираном, — резко добавляет Тони, понимая, что скандала не избежать. Скандал. Слово-то какое. Идиотское, как и ситуация.
— Как тебе угодно, — поджимает губы Питер. — Я-то думал, что могу приглашать, кого хочу.
— Кого-то? Осборна, чей папаша в последнее время вынюхивает вокруг да около?
— Уж наверное, мне хватает внимания следить за происходящим в доме.
— В доме, куда я приглашаю проверенных людей, — Тони конечно, лукавит, и хорошо, что Питер не знает, какие здесь в свое время были вечеринки. — А если кто-то захотел выяснить, как я живу…
— Как ты живешь? — перебивает его Питер, мгновенно вытягивая неосторожную, но главную мысль. — По-твоему выходит, я им интересен только потому, что живу с тобой?
В глазах Питера мелькает острая горечь, и Тони запоздало понимает, что Питера это задевает за больное. Интуитивно понимает, но… Черт, как же сложно с ним сейчас говорить!
— Нет, — он не успевает вовремя прикусить язык. — Не только.
— Класс! — на лице Питера появляется досада, негодование и гнев. — Не все в мире крутится вокруг тебя, прикинь?
— Не в том мире, где двадцатилетние подростки родились на всем готовеньком и вряд ли хоть пальцем пошевелят, чтобы чего-то добиться!
— Да какое это имеет отношение к происходящему? Они мои друзья!
— Да не друзья они тебе, Питер!
— Вот как?
Питер вопросительно приподнимает брови, пытаясь понять, не ослышался ли он. Тони мрачнеет, делая шаг вперед.
— Нед тебе друг, Мишель, даже та девчонка с паутиной больше похожа на друга, чем толпа богатеньких пижонов.
— А, значит, теперь ты распоряжаешься, с кем мне общаться?
— Уж опыта у меня побольше твоего: случись завтра что — они первыми тебя кинут.
— Мы с ними два курса вместе!
— Да хоть десять лет! Хоть кто-то из них поступил на учебу своими мозгами?
— Вы посмотрите, — Питер с нервной насмешкой разводит руками, — ты единственный из всех, у кого есть деньги, что-то делаешь, а остальные слишком бестолковы даже для учебы!
— Ну кое-кому здесь мозгов бы точно не помешало. Что мне в следующий раз от тебя ждать прикажешь? — отвечает Тони с затаенным гневом, оставляющим все ехидства Питера далеко позади. Тот заводится с пол-оборота, взвивается не на шутку.