Он уже послал в лабораторию образцы жидкости. Никаких сомнений в том, что женщину убил цианид. Горло и рот были страшно обожжены. Она сделала огромный глоток.
Но ожоги вокруг рта? Ричард внимательно осмотрел их. Попытался представить, как она пьет яд. Начала глотать, почувствовала ожог, передумала, попыталась выплюнуть. Цианид потек по губам и подбородку.
Как-то это неубедительно.
К пальто пристали тонкие белые волокна. Похожи на волокна от одеяла. Он отправил их на анализ.
Кажется, она лежала на покрывале из сенили. Ричард хотел сравнить волокна покрывала с теми, что прилипли к пальто. Конечно, пальто было поношенным, и они могли пристать где угодно.
Тело сильно раздулось, и было, похоже, что Венджи просто натянула ту одежду, которая налезла.
Кроме туфель. Еще одно несоответствие. Туфли были элегантными и дорогими. Более того, они совсем новые. Вряд ли в понедельник Венджи могла выйти из дому в этих туфлях и не запачкать их. На них нет пятен от воды или снега, хотя колготки внизу забрызганы. Получается, что она вышла из дома, вернулась, решила выйти снова, переобулась и потом совершила самоубийство?
Тоже неубедительно.
И еще. Туфли были ей страшно малы. Особенно правая. Она едва сумела зашнуровать туфлю, к тому же мысок был узким. Нога словно в тиски зажата. Зачем одеваться удобно и при этом натягивать туфли, которые тебя убьют?
Туфли, которые тебя убьют…
Эта фраза засела в голове Ричарда. Он выпрямился. Дело почти сделано. Как только придет отчет из лаборатории, он сможет рассказать Скотту Майерсону, что обнаружил.
Он еще раз повернулся, чтобы изучить плод. Цианид проник в кровь. Как и матери, ему пришлось умереть в мучениях. Ричард внимательно осмотрел его. Он всегда благоговел перед чудом жизни, и с каждой увиденной смертью — все сильнее. Он изумлялся пропорциональности тела: гармонии членов, мускулов и тканей, костей и сухожилий, вен и артерий; мудрой сложности нервной системы, способности тела залечивать раны, усердным попыткам защитить еще не рожденное.
Внезапно он склонился над плодом. Быстро освободил от плаценты и осмотрел под ярким светом. Разве такое возможно?
Это подозрение следует проверить. Дэйв Броуд, вот кто ему нужен. Дэйв занимался внутриутробными исследованиями в больнице Маунт-Синай. Он пошлет ему плод и попросит дать заключение.
Если его предположение окажется правдой, у капитана Криса Льюиса чертовски веские основания, чтобы огорчаться из-за беременности жены.
Возможно, достаточно веские для убийства!
10
Скотт Майерсон, прокурор округа Вэлли, назначил совещание с Кэти, Ричардом и двумя следователями из отдела убийств, которым поручили расследование самоубийства Льюис, на пять часов. Кабинет Скотта не походил на образ личных прокурорских владений, создаваемый телевидением всего мира. Это была маленькая комнатка с бледно-желтыми стенами, потертой мебелью, свинцово-серыми старыми картотечными шкафами. Окна выходили на окружную тюрьму.
Кэти пришла первой. Осторожно опустилась в единственное удобное кресло. Скотт посмотрел на нее с легкой улыбкой. Это был невысокий мужчина с удивительно низким голосом. Очки в массивной оправе, темные аккуратные усы и безукоризненный официальный костюм делали его похожим скорее на банкира, чем на законника. Целый день он провел в суде, занимаясь делом, которое вел лично, и разговаривал с Кэти только по телефону. Теперь он разглядывал ее перевязанную руку и синяк под глазом, смотрел, как она двигается, морщась от боли.
— Спасибо, что пришла, Кэти. Я знаю, как много ты работаешь, и ценю это. Но завтра тебе лучше остаться дома.
Кэти покачала головой:
— Нет. Все нормально, а боль к утру успокоится.
— Ладно, но помни — если почувствуешь себя плохо, сразу отправляйся домой. Итак, что у нас по делу Льюис?
Пока они беседовали, в кабинет вошли Ричард и оба следователя. Они молча заняли три оставшихся складных стула.
Скотт слушал, постукивая карандашом по столу. Затем повернулся к следователям.
— Что скажете?
Фил Каннингем достал блокнот.
— Этот дом — отнюдь не любовное гнездышко. Льюисы иногда появлялись на вечеринках у соседей. — Он посмотрел на Кэти. — Думаю, твоя сестра пыталась их со всеми познакомить. Крис Льюис всем нравился, а Венджи раздражала — явно ревновала его, не хотела участвовать в развлечениях, вообще ничего не хотела. На вечеринках постоянно висела на нем, злилась, если он больше пяти минут разговаривал с другой женщиной. Он был с нею очень терпелив. Одна из соседок сказала, что ее муж после такой вечеринки заявил, что будь Венджи его женой, он убил бы ее собственными руками. Забеременев, она стала совершенно невыносима. Все время говорила о ребенке.