Она смутно помнила, где находится квартирный комплекс, и легко его отыскала. Подумала о том, что в отличие от большинства парковых квартирных комплексов, этот выглядит обветшалым. Когда она продаст дом, то, возможно, переедет на какое-то время в высотку. Вокруг Гудзона — дома с чудесными квартирами с террасами. И было бы приятно жить поближе к Нью-Йорку. Появится больше возможностей ходить в театры и в музеи. Когда я продам дом, думала она. В какой момент если превратилось в когда?
Чарли сказал, что квартира Эдны — последняя в блоке с 41-го по 60-й. Надо объехать этот блок сзади и припарковаться. Кэти снизила скорость, увидев небольшую черную машину, которая подъехала по другой дороге и направилась на ту же стоянку, что и она. Водитель помедлил, затем выбрал первое свободное место справа. Кэти обогнула его. Если квартира Эдны в конце блока слева, лучше подъехать поближе. Она нашла место прямо за нужным домом, припарковалась, вылезла из машины и поняла, что, должно быть, смотрит на заднее окно квартиры Эдны. Окно было приподнято на дюйм, штора опущена до верхушки растения в горшке. В глубине квартиры горел слабый свет.
Кэти подумала об окнах своей спальни. Они выходили на рощу и маленький пруд за домом. Эдна смотрела на стоянку и ограждение из ржавой сетки. И при этом рассказывала Кэти, как любит свою квартиру, как там уютно.
Кэти услышала позади шаги и быстро обернулась. На пустынной стоянке любой звук казался угрожающим. Рядом замаячила фигура, обозначенный тусклым светом одинокого фонаря силуэт. Он показался знакомым.
— Простите. Надеюсь, я вас не напугал. — Хорошо поставленный голос с легким британским акцентом.
— Доктор Хайли!
— Миссис Демайо… Не ожидал встретить вас так скоро и при таких трагических обстоятельствах.
— Значит, вы слышали. Вам позвонили из прокуратуры, доктор?
— Холодно. Это здесь. Давайте обойдем дом по пешеходной дорожке. — Едва касаясь рукой ее локтя, он пошел за ней по тропинке. — Мне позвонила миссис Фитцджеральд. Она сегодня подменяла мисс Берне и, очевидно, первая обнаружила ее. Она была страшно расстроена и умоляла меня приехать. Я еще не знаю подробностей.
— Я тоже, — ответила Кэти. Они поворачивали за угол, когда сзади послышались быстрые шаги.
— Кэти!
Она оглянулась и почувствовала, как пальцы доктора крепче сжали ее локоть и затем отпустили. Ричард. Кэти повернулась к нему, до смешного обрадованная. Он схватил ее за плечи, хотел было обнять, но не стал и опустил руки.
— Тебе Скотт позвонил?
— Нет. Так получилось, что я сама позвонила Эдне. Кстати, Ричард, это доктор Эдгар Хайли.
Она быстро представила мужчин друг другу, и они обменялись рукопожатием.
Как это глупо, подумала Кэти, я кого-то знакомлю, а в нескольких футах за дверью лежит мертвая женщина.
Дверь открыл Чарли и, увидев их, облегченно вздохнул.
— Твои люди будут здесь через несколько минут, — сказал он Ричарду. — Мы все сфотографировали, но я хочу, чтобы ты тоже взглянул.
Кэти привыкла к смерти. По работе она постоянно видела яркие и жестокие фотографии жертв. Обычно она могла отрешиться от эмоций и сосредоточиться на юридической стороне смерти, наступившей в результате противоправных действий.
Но Эдна, скорчившаяся у радиатора во фланелевой рубашке, как раз такой, какие ее собственная мать считала незаменимыми, — совсем другое дело, и махровый голубой халат, удивительно похожий на те, что ее мать покупала на распродажах в «Мейси», и явные свидетельства одиночества — ломтики консервированной ветчины, пустой стакан для коктейлей.
Эдна была такой жизнерадостной. Она получала свою маленькую долю счастья в этой убогой квартире, но даже квартира предала ее, превратившись в сцену жестокой смерти.
Гертруда Фитцджеральд сидела на старомодной велюровой кушетке в противоположном конце комнаты, откуда не видно было тела. Она тихо всхлипывала. Ричард направился прямо в столовую нишу, чтобы осмотреть труп. Кэти села на кушетку рядом с миссис Фитцджеральд. Доктор Хайли последовал за ней и взял стул с прямой спинкой.
— О, доктор Хайли, миссис Демайо, как ужасно, просто ужасно, — заговорила Гертруда и снова зарыдала.
Кэти мягко положила руку на ее вздрагивающие плечи.
— Мне так жаль, миссис Фитцджеральд. Я знаю, как вы любили мисс Берне.
— Она была такой славной. Такой веселой. Всегда смешила меня. И пусть у нее была эта маленькая слабость. У каждого есть своя маленькая слабость, но она никогда никому не доставляла хлопот. О, доктор, вам тоже будет ее не хватать.