– Ты хочешь завтра же отсюда уехать.
Шаронов слегка пожал плечами.
– А как ты думаешь, чего я еще могу хотеть. Когда я встал на путь, то сделал это не для того, чтобы с него сходить. И ты была уверенна в моей правоте. И все годы меня поддерживала, шла за мной.
– Ничего не изменилось, Андрюша, – тихо произнесла Ольга Анатольевна.
Шаронов посмотрел на нее.
– Тогда почему ты так напряжена?
– Потому что ты намерен все бросить.
– Мне давно не было так противно, как в этот вечер.
– Но ты же предполагал, когда сюда ехал, что тебя тут ждет.
– Не знаю, как-то за последние годы я отвык от таких представлений.
– Мы жили чересчур уединенно, – произнесла она. – Вернее, варились в собственной кампании.
– И вот вышли в свет, – усмехнулся Шаронов. – Хотя этот свет похуже любой тьмы.
– Послушай, если нам посылаются испытания, значит, это не просто так. Значит, настала пора пройти через них. Разве не ты много раз мне это повторял. Но сейчас, когда твои слова превратились в реальность, ты вдруг отступаешь. Разве не должны мы пройти все до конца. И ведь мы тут не случайны, наш мальчик…
– Если бы не он, я бы собрал чемодан и укатил домой, – прервал ее Шаронов.
– Ради него мы должны вытерпеть все. А я вижу, что ты к этому пока не готов.
Шаронов внезапно остановился.
– Да не готов, и это стало для меня большой неожиданностью. Мне-то казалось, что я приобрел ко всему подобному стойкий иммунитет. Когда уходишь так далеко в запределье, то возникает уверенность, что все земное, убогое, примитивное на тебя не влияет.
– А как оказалось? – с тревогой спросила жена.
– Я подвержен почти в той же степени влиянию низменного, как и прежде. Мы были уверены, что шли все эти годы вперед, а как выясняется, топтались на месте. Иногда мне, в самом деле, кажется, что в мире кроме иллюзии ничего не существует.
– Ты не прав, – порывисто произнесла Ольга Анатольевна.
– Не прав? В чем?
– В том, что все эти годы мы топтались на месте.
– Почему ты так уверенна?
– То, что ты сегодня испытал, это всего лишь первичная реакция на происходящее. Просто ты отвык от подобных эксцессов. Но вот увидишь, выдержка к тебе вернется. И ты убедишься, что эти годы прошли не впустую.
– Я предвижу большие сложности, конфликты.
– Наш мальчик, ради него… Помнишь, когда Суздальцев пришел к нам с этим предложением, то первая мысль, которая к нам пришла, – это посланник свыше.
– Первая мысль не всегда верная, – невольно улыбнулся Шаронов.
– А мне как раз кажется, что первая мысль самая верная.
– Вот видишь, у нас уже начались разногласия. Плохой признак.
– У тебя разыгралось воображение.
– Может быть, – задумчиво проговорил Шаронов.
– Ты не уедешь и сделаешь все, ради чего мы здесь? – спросила Ольга Анатольевна.
– Разве у нас есть выбор.
– Я рад, что ты так думаешь. Идем спать, уже пролетело полночи.
– Да, конечно, предчувствую, что завтра предстоит нелегкий день.
Они быстро направились в сторону виллы. Ольга Анатольевна шла и думала о том, что в ближайшем времени им предстоят нелегкие испытания.
Ромов вошел в комнату, взял со стола дорогой хрустальный графин и запустил его в стену. Графин рассыпался на мелкие осколки.
– Ты с ума сошел! – воскликнула Марина. – Зачем ты это сделал?
– Гори оно все синим пламенем. Ты слышала, этот боров намерен отправить меня завтра домой. – Ромов взял хрустальный бокал и отправил его по тому же, что и графин, маршруту. Бокал разбился о стену над кроватью и засыпал ее осколками.
– Идиот, как мы теперь будем спать? – закричала Марина. – Вся кровать в стекле.
– Поспим на полу, вон какой мягкий ковер. К тому же полночи уже прошло, осталось совсем чуть-чуть. А утром нас ужу тут не будет.
– Тебя просто заклинило на этой мысли.
– А тебя нет? – удивился Ромов. Он вдруг подумал, что Марина ведет себя как-то странно, не так, как по его представлению, должна себя вести.
– Мне тоже не хочется уезжать, но я привыкла к крутым поворотам в своей жизни.
– Когда же ты это успела?
– Тогда и успела.
– А почему не рассказывала?
– Не спрашивал, вот и не рассказывала. Зачем тебе это.
Она права, в самом деле, зачем, подумал Ромов. По крайней мере, сейчас уж точно не до нее. Будет желание, то как-нибудь потом расспросит.
– Ладно, – произнес Ромов, – спать нам негде, да и после всего этого цирка не заснуть, так что давай собирать сумки. Зря только их распаковали. – Внезапно Ромов снова взорвался. – Всегда ненавидел этих жирных котов! Они считают себя абсолютными хозяевами жизни. И им глубоко наплевать на всех, на весь мир. Они готовы засрать его своим дерьмом до самого верха. Иногда мне хочется взять пистолет и продырявить их толстые брюха. Ей богу жаль, что не представляю, где тут раздобыть оружие. Хотя бы пристрелил одного. Все равно, какой смысл возвращаться домой, приличной работы там все равно нет. А корячиться за гроши, с меня хватит.