Разрывы на вражеских позициях слились в море огня. Но и оно тускнело за поднявшейся стеной дыма и пыли. Когда был подан сигнал к атаке, на нашей стороне вспыхнули мощные зенитные прожекторы. Направленные теперь не в небо, а на передний край противника, они ослепляли еще уцелевших там гитлеровцев и освещали путь поднимавшимся из траншей советским солдатам. А перед ними покатился вперед вал артиллерийского огня. Картина была потрясающая…
Потом установили, что артподготовка вывела из строя на разных участках от 30 до 70 процентов живой силы врага в первой и второй траншеях. На НП фронта доносили: местами наша пехота, поддерживаемая танками, смогла одним рывком, не встречая сильного сопротивления, продвинуться на полтора-два километра. Однако и такие удары, какие уже обрушились на оборону противника, не сломили ее до конца, и постепенно она оживала. В стереотрубу было видно, как там, где движутся наши войска, все гуще вспыхивают разрывы немецких снарядов и мин. В атаку на всех доступных обзору участках вводилось все больше наших танков. Бои за Одером разгорались жестокие, упорные.
С вышки фронтового НП было видно многое, а доклады и распоряжения, которые я слышал, позволяли представить почти весь ход событий. Но оставаться на НП слишком долго я не мог и того, что происходило, когда стало совсем светло, уже не видел.
Отпуская меня, Малинин сказал:
— Морякам, вероятно, придется поработать на генерала Белова. Указания получите.
61-я армия генерал-полковника П. А. Белова, с которой днепровцы взаимодействовали на Припяти и расстались после освобождения Пинска, находилась на правом фланге фронта. О совместных с нею действиях флотилии в Берлинской операции до того речи не было. Но само собой разумелось, что по ходу событий наши задачи могут и будут корректироваться.
Поддерживать огнем части 9-го корпуса армии Берзарина и 4-го гвардейского корпуса армии Чуйкова, помогая им взламывать оборону противника, наши корабли и плав-батареи смогли с позиций у кюстринского плацдарма в течение семи часов. Надежная связь с корректировщиками, находившимися в передовых подразделениях наступающих корпусов, позволяла быстро переносить огонь на новые цели.
Но вот и эти цели оказались за пределами дальности огня корабельной артиллерии. На КП бригады Лялько позвонил командующий артиллерией 9-го корпуса П. М. Игнатьев. Он поблагодарил за точность и эффективность «флотского огонька». Высокую оценку действий корабельных артиллеристов командующий артиллерией подтвердил затем в письме Военному совету флотилии. На боевой счет пушкарей двух бригад кораблей занесли 17 уничтоженных и подавленных артиллерийских и минометных батарей противника и много других пораженных целей.
По представлению командования корпуса были удостоены ордена Красного Знамени флагарт 1-й бригады капитан-лейтенант Н. И. Климец, командир корпоста бригады старший лейтенант А. Н. Телепаев (он корректировал огонь кораблей с переднего края с такой же виртуозностью, как в Пинске), помфлагарта бригады капитан 3 ранга Б. А. Молодцов, управлявший огнем плавбатарей и канлодок, и другие наши артиллеристы.
В числе днепровцев, причастных к выполнению первых в Берлинской операции огневых задач, были Герои Советского Союза старшины Владимир Капареев и Николай Сикорский. Они вместе со старшиной Е. Слепневым и старшим краснофлотцем К. Авхадиевым наводили проводную связь между кораблями и корректировщиками и, отвечая за ее исправность, многократно сращивали под вражеским обстрелом перебитые провода. Так обеспечивалось устойчивое управление огнем кораблей.
А катера ПВО старшего лейтенанта Вайтюляна продолжали вахту у переправ, по которым сплошным потоком двигались за Одер включаемые в наступление войска. Господство в воздухе было за нашей авиацией, но отдельные группы фашистских бомбардировщиков прорывались к переправам. Большинство их сбивали армейские зенитчики. Однако и наши катерники прибавили еще 16 вражеских самолетов к шести, уничтоженным за прошлые два дня.
16 апреля начала боевые действия и бригада капитана 3 ранга Лупачева. Три плавбатарей, шестнадцать бронекатеров, четыре канонерские лодки и четыре минометных катера поддерживали с огневых позиций ниже устья Нейсе перешедшие в наступление части 33-й армии. На небольшом плацдарме на левом берегу Одера севернее Фюрстенберга, на высокой трубе электростанции, был развернут очень важный для бригады корректировочный пост.
Лупачев вел бой вдалеке от остальных бригад флотилии. Но с ним находился наш начштаба Балакирев. В 3-ю бригаду отправился также и член Военного совета Боярченко, Там, на левом фланге фронта, действовало около трети всех наших кораблей. И канал Одер — Шпрее, начинающийся у Фюрстенберга, мог оказаться более верным путем к Берлину, чем канал Гогенцоллернов (Одер-Хавель), хотя бы уже потому, что пересекался меньшим количеством мостов.