Теперь на 725-ю. Пока можно на машине, дальше, на выдвинутый к Дунаю наблюдательный пункт, по траншее. На НП застаю коменданта сектора береговой обороны полковника Просянова — отсюда виднее, чем откуда-либо еще, боевая работа его артиллеристов.
От их огня агрессору уже досталось, на том берегу что-то горит. Но обстрел нашего берега продолжается. В Измаиле особенно ощутим огонь не тяжелых дальних батарей, а самых ближних, стреляющих прицельно.
С НП можно окинуть взглядом довольно большой участок Дуная. Чем дольше осматриваюсь, тем сильнее убеждаюсь: брать Сату-Ноу необходимо. А если промедлить, можно потерять корабли и на нынешних замаскированных позициях.
Вернувшись на ФКП, доложил — наверное, излишне горячо — все это командующему. Он слушал с явным удовлетворением, очевидно утверждаясь в выводах, к которым уже пришел.
Расчеты на высадку десанта у нас были практически готовы. Дело было лишь за пехотой. Мы надеялись, что теперь командование 14-го корпуса ее все-таки даст. Для начала хотя бы батальон. Как назло, прервалась связь с Болградом. Командующий приказал мне немедленно ехать туда и постараться решить вопрос на месте.
На КП корпуса узнал, что к северу от Рени дела обстояли не так благополучно, как на дунайском участке, где прочно удерживалась граница. Показав мне это на карте, генерал-майор Егоров добавил, что, возможно, придется перебросить кое-какие части на правый фланг. Идею десанта он в принципе одобрил, но в выделении батальона отказал. Осталось впечатление, что комкор, может быть, не очень верит в успех высадки на неприятельскую территорию — до того ли, мол, теперь…
Что же делать практически? Ломая над этим голову на обратном пути в Измаил, я отбрасывал за неосуществимостью одно, другое, третье. И вдруг словно осенило: как это нет бойцов для десанта? А пограничники?!
Катера морского погранотряда — ЧОПСа — с началом войны стали составной частью Дунайской флотилии, его командир капитан-лейтенант И. К. Кубышкин возглавил нашу килийско-вилковскую группу кораблей. Но существовал еще сухопутный погранотряд, и он, насколько я знал, еще никуда не влит и не отведен. Людей там немного, зато это кадровые пограничники — один стоит иных пятерых.
Не заезжая на ФКП, отправился в штаб 79-го погранотряда, к майору Савве Игнатьевичу Грачеву, и напрямик выложил, что флотилии нужно. Подумав, Грачев сказал:
— У меня меньше двухсот бойцов. Кто еще будет участвовать в этом деле?
Я ответил, что, конечно, в десант пойдут и моряки, объяснил, как думаем организовать его прикрытие и поддержку.
Майор Грачев снова задумался. Потом твердо заверил:
— Если решите действовать, людей дам. Командовать будет лейтенант Бодрунов.
Так что на ФКП я вернулся не с пустыми руками. Однако идти в десант могло все же значительно меньше бойцов, чем предусматривалось нашими расчетами. Решение, которое предстояло принять контр-адмиралу Абрамову, было нелегким.
— Вода спадать не начала? — спросил командующий. — Какие у гидрографов прогнозы?
— Вода продолжает прибывать, — доложил я. — Начальник гидрорайона считает, что так будет и в ближайшие дни.
Подъем уровня воды в середине лета — характерная особенность Дуная. Он вызывается происходящим в это время интенсивным таянием альпийских ледников, питающих истоки реки. Летний паводок как раз набирал силу, и это был весьма существенный для нас фактор. Как уже говорилось, за кромкой правого берега Килийского рукава тянулись к Сулинскому обширные плавни. Паводок превращал их в болотистое озеро, а приподнятая полоска берега с несколькими населенными пунктами от Сату-Ноу до Килии Старой стала чем-то вроде длинного, узкого острова или даже гряды островов (твердый берег уже не был сплошным), протянувшейся на десятки километров.
В таких условиях противник вряд ли сможет быстро подтянуть крупные подкрепления. А местные гарнизоны на этой полоске берега были пока невелики. В Сату-Ноу, о котором прежде всего шла речь, по данным нашей разведки, кроме двух артиллерийских батарей находилось до батальона пехоты, небольшие подразделения греничар (пограничников) и жандармов.
Словом, подъем воды работал на нас, давая шанс обойтись меньшими силами. Во всяком случае, на первых порах.
Взвесив все обстоятельства, командующий флотилией принял окончательное решение: проводить десант теми силами, какие есть.
Отряду пограничников, составлявшему основу десанта, придавался — в качестве группы первого броска — взвод морских пехотинцев (командовал им лейтенант Андрей Кощей). Для высадки выделялись четыре бронекатера, для артподготовки и поддержки десанта — мониторы «Ударный» и «Мартынов», стоявшие в Кислицкой протоке, береговая батарея № 725 и две батареи зенитного дивизиона. Высадка назначалась в ночь на 24 июня.